(опубликовано в еженедельном издании «Бе-аhава уве-эмуна» от 25 Кислева 5767г., недельная глава «Ваешев»)

Храм является центральной точкой пространства и начальной точкой всех времен. Камень, сотворенный первым, лежит в Святая Святых. Он содержит в себе весь мир, так как все было сотворено сразу, а шесть дней Вс-вышний только доставл одно из другого и расставлял по местам. Он похож на мозг человека, который содержит в себе все тело, воспринимая реакцию каждой клетки и превращая ее в живое ощущение, и на сердце, разгоняющее кровь, биение которого в каждом органе ежесекундно порождает жизнь. Здесь, на горе Мория, духовность соединяется с материей, делая камни и деревья наполненной смыслом книгой, главная тема которой – совмещение несовместимого. Когда Храма нет – все спит. Мозг не работает, сердце стучит замедленно и только поддерживает существование мира. Камни и деревья становятся немыми, а человек – глухим. Как призма, проблема Храма сконцентрировала и сфокусировала все, что происходит с нами на протяжении последнего столетия: нам кажется, что мы можем найти свое небольшое счастье на периферии. Это проявляется во всем: в ментальности, принципах мышления, в мировосприятии, общении между людьми, построении общества, в искусстве, науке, медицине и, главное, в изучении Торы. Мы бежим от центральной точки в то время, как весь мир сжимается вокруг нее и в своем сжатии приближает нас, убегающих. Скорость нашего бега нарастает вместе с интенсивностью сжатия. Проблема убегающего не только в том, что он убегает, но и в том, что он повернулся спиной к тому, от чего бежит. Весь мир и все народы указывают нам жестко и грубо, что каждому из нас нужно бежать в противоположном направлении, а именно: к центру, но мы только ускоряем движение против стрелки указателя. Это происходит потому, что восприятие человеком окружающего зависит от того, что творится у него в сердце. И этот бег от центра свидетельствует о том, что центральная точка в сердце подернута пеленой, человек не знаком с ней в себе, а потому не различает подобного ей в мире – не чувствует Земли Израиля, не стремится войти в отстроенный Храм. Все это для него – запредельное, нереальное, несуществующее. Возвращение и проживание на этой земле всегда нереальны, так же как и построение Храма. Они осуществляются не благодаря обстоятельствам, а вопреки им. В этом проявляется совмещение несовместимого, духовного и материального, ограниченного и бесконечного: невозможное становится возможным и очень быстро превращается в повседневную реальность. Земля эта настолько необычна, что даже Аврааму трудно было поверить в то, что на ней смогут жить его потомки. Яаков, который уснул на горе Мория (Храмовой горе), увидев во вне Храм, сказал: «Это не что иное, как Дом Б-га…» Из самой этой фразы видно, что Яаков, пытаясь осознать ночное видение, перебрал все возможные варианты – что бы это могло быть – и, наконец, остановился на самом невероятном: «Это Дом Б-га». Даже Яакову было трудно себе представить, что Дом Б-га может существовать и что можно войти во Дворец Вс-вышнего.

Для того, чтобы вырвать народ из пучины ассимиляции и пренебрежения к Торе, нужно было подобно другим народам найти национальную задачу: «Будьте мне народом святым и государством священников». Но за отсутствием цели целью стала ассимиляция. Рождение реформистского движения в конце прошлого столетия стало еще одной попыткой заполнить вакуум, образовавшийся из-за отсутствия определенной национальной цели. Основная идея реформизма – отказаться от возвращения. Тора, якобы, предписала евреям нести свет народам мира, находясь среди них. Реформисты выбросили из молитв все упоминания о возвращении в Цион и просьбы о восстановлении Иерусалима. Бежать евреям все равно приходилось. Убегая в Америку, они в большинстве своем оставляли соблюдение заповедей окончательно. Что было выиграно отказом от Земли Израиля? Пять миллионов ассимилированных? В этом великое провидение? Еврейская молодежь, не нашедшая себя, ринулась в революцию. Если бы руководители народа были с народом и четко и ясно призывали бы его вернуться в Эрец Исраэль, может быть, можно было избежать всех этих бессмысленных исканий? Тора называется Торой жизни. Тору можно извратить, но извратить жизнь невозможно.

Мудрецы древности были с народом. Народ шел за ними. Народ любил их и предпочитал высокомерной знати, стремившейся к ассимиляции. После поражения в Иудейской войне римляне преследовали мудрецов Торы и жестоко расправлялись с ними, потому что именно они были руководителями восстания, поднявшими народ на войну за независимость. Мудрецы были в осажденном Иерусалиме, разделяя общую судьбу народа. После поражения раббан Гамлиэль, глава Сангедрина, был казнен как руководитель восстания. Мудрецы подняли народ на восстание Бар Кохбы, сражались и гибли вместе со всеми. В нами дни также есть немало гениев Торы, ведущих самоотверженную борьбу за независимость Израиля и восстановление Храма, но часто право голоса присваивают себе люди совсем другого плана, которые почему-то берут на себя смелость утверждать, что они лучше других пониают закон Торы. Жизнь заставила замолчать всех тех, кто извращал закон и утверждал, что якобы можно для безопасности отдать врагам часть Земли Израиля. Точно так же уже не так громко звучат голоса тех, кто утверждает, что в наше время запрещено подниматься на Храмовую гору.

Понятно, что в очередной раз народ блуждает, будучи лишен национальной цели. Его в ближайшем будущем этой целью станет служение Вс-вышнему, которое находит свое наиболее полное выражение в служении в Храме.