На заднем дворе Петах-Тиквы журналист Йоав Ицхак ведёт свой Интернет-сайт NEWS1, где кроме «обычных новостей», он фокусирует внимание на раскрытии дел о коррупции. К длинному ряду скальпов, висящих на его ремне, недавно прибавилось дело Холиленд, которое он первый взорвал.

Параллельно с опубликованием результатов своего расследования о деле Холиленд, Ицхак передал материал и руководству полиции, при этом особо отметив имена трёх лиц, использовавшихся в качестве курьеров-посредников для передачи взяток в этом деле: Шмуэля Дакнера, Меира Рабина и ещё одно лицо, заодно упомянул среди инициаторов Холиленда имена Эхуда Ольмерта и Шулы Закен и других, дававших или получавших взятки. Это был первый упавший кирпич в эффекте домино дела Холиленд. За считанные недели, прошедшие с тех пор, комнаты следственного отдела полиции увидели поистине беспрецедентный парад подследственных. Бывшие очень высокопоставленные политики и очень высокопоставленные бизнесмены в настоящем, чиновники муниципалитета и крупные подрядчики – все были вызваны для дачи показаний или отчёта о своём участии в том, что уже определено, как «самое серьёзное в истории страны дело о коррупции».

«Как вы вышли на это дело?
«В июле 2008 года ко мне обратился некий человек с просьбой о встрече. На этой встрече он сообщил мне информацию, в центре которой следующее: Ольмерт и его люди получили взятку за проект Холиленд».

«Что это за информация? Документы?»
«Я не могу ответить на этот вопрос - это может представлять опасность для источника информации, кроме того, я могу нанести вред и самому себе, ведь тогда люди перестанут полагаться на меня. Стоит только вспомнить, как Барух Кра сам себя потопил, а уж как действовал Ури Блау… Они неправильно использовали документы, переданные им. Это огромный вред для источника информации, для журналиста, для самой газеты, для всей прессы. Ведь теперь люди будут опасаться обращаться к журналистам!»

«Всегда есть желание похвалиться информацией и её источниками…»
«Верно, но я этого не делаю. Источник информации также должен знать, что если ты возлагаешь на себя определённую задачу – не согнешься, а будешь бороться до конца, даже если на это потребуются многие годы. Раскрытые мною дела обычно длились годами, пока истина выплывала на свет».

Так я был отстранен от биржи

Раннее утро, офисы NEWS1 ещё пусты. Ицхак уже успел выставить на сайт свою новую статью, где раскрывает новые данные по делу Холиленд. После нескольких лет профессионального одиночества кажется, что он вышел на столбовую дорогу – тут он работодатель 14 сотрудников. И никто не может ему угрожать или цензурировать.

Нашу беседу неоднократно прерывают звонки мобильного телефона. Источник рассказывает ему о проблематичных назначениях в Земельном управлении. Ицхак выслушивает, кратко отвечает и снова предаётся воспоминаниям о сложном пути, препятствиях, которые он преодолел. Со свойственной ему расследовательской тщательностью он переходит от одного дела к другому, отмечает имена и даты, подбирает более точные слова, острые, как бритва.

Ицхак, 52, женат, отец трёх детей, вырос в Петах-Тикве в квартале Шаария, один из 10 детей в семье репатриантов из Йемена. Он мечтал стать моряком и даже учился в офицерском училище в Ашдоде, но мечта растворилась и ныне Ицхак погружается в основном в дела тех, кто, по его мнению, злоупотребляет доверием общественности.

После того, как его морские планы сошли с повестки дня, Ицхак начал интересоваться рынком капитала. В начале 80-х годов он принимал участие в создании газеты «Глобс», где поработал корреспондентом. Далее он работал параллельно в газетах «Маарив» и «Давар». Первое крупное сражение он выдержал в 1985 году. «Тогда я был корреспондентом по делам биржи и получил приглашение на беседу с руководителями биржи. Заместитель гендиректора сказал мне, что я слишком влезаю в детали. «Зачем тебе писать имена брокеров? - спросил он меня. – Ведь обычно журналисты согласны не вскрывать их. Если ты продолжишь упорно стоять на своём, мы запретим тебе ступать во двор биржи».

«Когда я сообщил им, что я не спрашиваю их, что мне делать, они объявили меня персоной нон-грата. Но я со своей стороны упорно публиковал то, что, как я полагал, общество вправе знать. Я не входил на территорию биржи – я же не провокатор – но внутренние источники передавали мне нужные подробности и я продолжал свои публикации, несмотря на гнев и возмущение директоров. Параллельно я подал в Высший суд иск с требованием дать мне возможность вход на биржу. Эта борьба продолжалась год. Биржу представлял Мишаэль Хешин, в то время зам.председателя Верховного суда, и с тех пор моё мнение о нём не положительное в особой степени».

«Йосеф Ницани не удовольствовался тем, что меня удалили оттуда, - рассказывает Ицхак. – Он пытался всеми способами подавить меня. Он подал против меня жалобу, где утверждал, что я использовал внутреннюю информацию для того, чтобы приобрести акции. Проверка, проведенная Управлением ценных бумаг, показала, что утверждения ложные. Биржа боролась со мной из опасений, что я буду копаться в делах людей, часть которых действовали незаконно. Мне как журналисту было важно опубликовать информацию о специфических действиях, чтобы можно было критиковать и проверять систему. В конечном итоге, руководство биржи сдалось и позволило мне вход на их территорию. Это был мой первый урок войны против системы».

Второй его урок в войне против коррупции был уже куда как сложнее и эмоциональней. Дело концерна Клаль, так оно было названо. В 1989 году Ицхак опубликовал в «Маариве» ряд расследований, в соответствии с которыми высокопоставленные руководители концерна «Клаль» проворачивают незаконные делишки с ценными бумагами. Между прочим, обвинительный перст был направлен на Шмуэля Дакнера и Авигдора Кельнера, имена которых сейчас «светятся звёздами первой величины» и в нынешнем деле Холиленд. Ицхак также раскрыл, что Аарон Доврат, который возглавлял концерн, приобрёл с большой скидкой восемь квартир у компании «а-Зор'им», входившей в «Клаль».

«Управление ценными бумагами рекомендовало придать Дакнера суду, но окружная прокуратура решила закрыть дело, - рассказывает Ицхак. – Существует длинный ряд дел, которые вообще не расследовались, потому что власти опасались заниматься делами Доврата. Я взывал, подавал жалобы, но вся система отказывалась вступить в конфликт с концерном и его высшими чиновниками. Полтора года «Клаль» бойкотировал «Маарив», не печатая там рекламу, что привело чуть ли не к краху газеты. Я чувствовал, что я напоролся на скалу. В прокуратуре и в БАГАЦе не приняли моего мнения, что бойкот на рекламу, ведущийся такой мощной организацией – а она была самой крупной на рынке реклам и владела десятками дочерних компаний, - это шантаж и угроза».

По словам Ицхака, Доврат делал всё, чтобы предотвратить публикации, касающиеся его персоны. В конечном итоге, он делал всё, чтобы его приближенные приобрели «Маарив». В дальнейшем, как верх абсурда, сам Доврат был назначен председателем правления газеты. «При посредничестве Совета прессы (моэцет итонут) за моей спиной было подписано соглашение между «Мааривом» и «Клаль», в рамках которого было опубликовано сообщение, из которого можно было понять, что «Маарив» отказывается от публикаций о Доврате. Так я потерял доверие к Совету прессы. В тот же день я сообщил газете "Маарив", что прекращаю работу там. Мне было предложено стать специальным корреспондентом в Кнессете, но я не согласился. Я удалился в "пустыню", в течение нескольких месяцев я был без работы».

Отставка из-за извинений

"Но проблема поиска заработка меркла перед внезапно возникшими угрозами", - говорит он. - «Моя семья была в панике и страшно обеспокоена. Мой дом тайком прослушивали, мы получали ясные, недвусмысленные угрозы. Я обратился в полицию, но она совершила крупную ошибку в ходе разбирательства моей жалобы. С тех пор я уже не обращаюсь в полицию, когда мне угрожают. Я просто прекратил волноваться по этому поводу. Угрозы имеют место постоянно, это необходимая часть моей работы».

«Есть утверждающие, что огонь, обращённый на вас, связан с происхождением?»

«Многие утверждают это, но я ни разу не думал в этом направлении. По моему мнению, тут главный вопрос – в каком окружении ты числишься. Я в данном контексте как бы дальтоник. Если меня не принимают, то это происходит из-за того, что я независимый по натуре человек, не готовый принимать общепринятые условности, повторять в стройном хоре: «Это свято». Каждый, кто не идет в общем строю, получает удары со всех сторон».

Оставшись в одиночестве, Ицхак принял решение написать свою первую книгу «Золотой телец», которая увидела свет к концу 1990 года. «Это была как бы декларация: то, что мне не дали написать в «Маариве», я опубликую другим способом. Эта книга подняла переполох, главным образом в сообществе людей бизнеса. Ведь там было вскрыто множество новых дел. Параллельно я начал немножко сотрудничать с газетами «А-Ир» и «а-Олам а-Зе». Редактор газеты Рафи Гинат принял меня хвалебной редакционной статьей, где определил проведенное мной расследования как самое важное журналистское расследование».
м Но этих похвалы долго не продолжались. Уже после первого дела, которое взорвал Ицхак в «а-Олам а-Зе», он оказался вне газеты. В деле "Двойные договора" Ицхак раскрыл, что Аарону Меиру и Альфреду Акирову удалось обойти налоговое управление и сэкономить на налоге "масс шевах" сумму в десятки миллионов долларов. Начатое полицейское расследование разрослось, и в него были втянуты десятки высокопоставленных лиц и крупных компаний, которые действовали по тому же шаблону. Компании были обязаны вернуть долги в налоговое управление и выплатить штрафы, что для государственной казны составило свыше 150 миллионов долларов. Но ещё до открытия этого дела, Ицхак вновь начал испытывать на себе давление. «Приближённые Аарона Меира задействовали мощное давление, чтобы заставить нас извиниться. Они требовали извинений хоть за что-нибудь в сообщении – хоть за мельчайшую деталь, - только бы внешне это было истолковано как сдача позиций. Рафи Гинат и я не пошли на такой компромисс».

«Как раз в те дни я пошел на резервистскую службу. Из бесед по телефону я понял, что где-то стряпается нечто гнилое и грязное. Я связался с Довом Вайсглассом, тогдашнему адвокатк газеты «а-Олам а-Зе». С его слов я понял, что газета уже сломалась и готова опубликовать извинения – в обмен на отзыв поданного против нас иска по обвинению в клевете. Я известил его, что на такую мерзость я не соглашусь, что я требую от него не представлять меня и не говорить ничего от моего имени».

Но несмотря на это требование, Вайсгласс подал в суд компромиссное предложение также и от имени Йоава Ицхака. «Я уже почувствовал, что мой мир разрушен. Я получил отпуск в милуим и явился в суд для продолжения борьбы, но мне не удалось предотвратить публикации извинений. Я тут же уволился. Я продолжил юридическую войну – против Вайсгласса и Яакова Неэмана, адвоката Меира, которые подали в суд фиктивные арбитражные документы. В конечном итоге, Вайсгласс извинился. Я продолжал сражаться с Неэманом, пока не добился его отставки в 1996 году с поста министра юстиции».

Судебный процесс против Неэмана закончился, как известно, его оправданием и возвращением в правительство, на сей раз – на пост министра финансов. Это не мешает Ицхаку утверждать чуть ли не с обсессивной горячностью, что Неэман действовал не по закону. «Из 10 уголовных дел, в которых я обвинял Неэмана, Верховный суд и прокуратура решили заняться только одним делом – третьестепенное приложение дела Дери. Главный свидетель по этому делу отказался сотрудничать, поэтому против Неэмана было подано эзотерическое обвинение, что завершилось его оправданием за недостатком улик, при этом в его адрес была высказана определённая критика».

Президентская защита

Через несколько месяцев Ицхак вернулся в «Глобс», но, по его словам, не смог сработаться с редактором Мати Голаном, одним из людей Доврата. Он оставил газету, но снова вернулся туда, когда Адам Барух был назначен её редактором. «Это было поистине прекрасное времечко. Я поставлял массу сенсаций, у меня была полная свобода выражения». Из дел, которые он раскрыл, было и "дело Холиленд-1", где утверждалось, что инициаторы проекта во главе с Гилелем Черни пытались обмануть налоговое управление на сотни тысяч шекелей. К большому сожалению Ицхака, не получилось суда над упомянутыми деятелями, но вследствие этого дела были вынуждены уйти в отставку управляющий налогового управления Дорон Леви и юридический советник налогового управления адвокат Уди Барзилай, отец которого был аудитором проекта Холиленд.

Ещё одно дело, раскрытое в «Глобс», привело, по утверждению Ицхака, к выходу на пенсию Йосефа Хариша, юридического советника правительства, раньше, чем он сам собирался. Ицхак утверждал, что Хариш был замешан в проволочках в судебном процессе, связанном с его сыном. «Позже я спросил Давида Либаи, тогдашнего министра юстиции, почему он не занимался Харишем, как полагалось? – рассказал Ицхак. – Он мне ответил: "Я хотел, чтобы он мне подписал обвинительное заключение против Арье Дери, и только после этого закончил карьеру". Я не могу понять, как Либаи может согласиться с таким положением, что преступник А подписывает обвинительное заключение против преступника Б», - говорит Ицхак, не скупясь на резкие выражения. «В те годы многие СМИ знали об этом деле, но замалчивали его, чтобы позволить Харишу предать суду того, кого они хотели, то есть Дери. Эта методика и сегодня работает – у журналистов есть свои интересы, они играют избранниками народа, как марионетками».

В 1996 году, после того, как в «Глобс» ему не позволили опубликовать расследование против издателя «Йедиот ахронот» Арнона Мозеса (из-за экономических связей «Глобса» и «Йедиот»), Ицхак принялся писать параллельно и в «Маарив». В своей постоянной колонке, которую он публиковал до 2006 года под именем «Первый класс», он раскрыл, между прочим, расследование о тайных незаконных прослушиваниях, которыми занимался глава следовательского отдела полиции генерал Моше Мизрахи. В другом расследовании он утверждал, что Эдна Арбель, тогда судья окружного суда, незаконно получила деньги. «Это были плодотворные годы, - говорит он. – Колонка была очень доминантна, у меня была настоящая свобода самовыражения!»

В самом конце 1999 года он начал обозначать самый большой «икс» на стволе своего пистолета. В руки Ицхака попала информация, согласно которой президент Страны Эзер Вейцман получает всевозможные блага от бизнесмена Эдуарда Сарусси. «Я хорошенько проверил документы сравнил источники и убедился, что это настоящая информация. Я спросил себя: почему Всевышний так любит меня и именно мне, не какому другому журналисту, предоставляет возможность опубликовать это?»

«Как на самом деле притекает к вам вся эта информация?»
«У меня есть святой принцип: я не раскрываю источники своей информации. Я не рассказываю никому на свете ничего об источниках, даже жене. Я верю, что это побуждает людей обращаться именно ко мне, особенно, когда они видят, что многие прочие журналисты продают свои источники».

«Но кто они по существу, ваши источники? Хорошие люди, желающие раскрыть коррупцию, или интересанты, желающие уничтожить конкурента?»
«Всякие попадаются… Я не хочу говорить подробнее».

Ицхак подготовил расследование дела Вейцмана, но как «Глобс», так и «Маарив» пытались отвергнуть его публикацию. «Мне не говорили напрямик «нет!», но и не устанавливали дату публикации. На определённом этапе мне позвонил редактор «Маарива», попросив, чтобы я предупредил их за три дня до того, когда я хочу видеть свой материал опубликованным. Это было в четверг в полдень. Я понял, что они не собираются публиковать материал, разве что разбавить его чем-то или дать сильно урезанную версию. Я ответил, что я даю ему три часа. Если через три часа он не известит меня, что материал идёт в номер, я собираю пресс-конференцию и на ней взрываю эту бомбу. Он начал кричать на меня, что я свихнулся, на что я отпарировал, что свихнулись именно они.

«Я не имел ни малейшего представления, как мне организовать это мероприятие. Я начал с бесед в машине. На пресс-конференцию пришло несколько журналистов. Назавтра поутру в «Йедиот ахронот» меня изобразили этаким нечистоплотным злодеем, как будто я распространяю наветы о самом Вейцмане, который всего-то получил деньги на своего сына Шауля, инвалида ЦАХАЛа. Единственный журналист, который выступил в мою защиту, был Дан Маргалит. И в "деле Клаль" он был единственным, кто взял у меня интервью по телевидению и не побоялся Доврата».

Главное раскрытие

Назавтра Ицхак собрал ещё одну пресс-конференцию, на которую, по его словам, прибыла уже сотня журналистов, израильских и зарубежных. Эхо в СМИ и обществе было огромным. Против президента началось следствие, по окончании которого он не предстал перед судом, но подал в отставку со своего поста. В свою очередь, и Ицхак сделал личные выводы, основав собственный сайт.

«Я задался вопросом: как такое может быть, что журналист, доставивший сенсацию десятилетия, не может найти трибуну? Так я понял, что я не хочу быть зависимым ни от кого. В декабре 2000 года сайт начал функционировать с целью превратиться во влиятельный и легитимный инструмент СМИ. Параллельно я ещё пять лет продолжал свою работу в «Глобс» и в «Маариве». Обладание собственным информационным инструментом связано с немалыми трудностями: тут и издательская работа, и редакторская – и огромная личная ответственность. Но я просто наслаждаюсь независимостью».

С конца 2005 года Ицхак опубликовал немалое количество следственных материалов про Эхуда Ольмерта, который исполнял функции действующего главы правительства вместо Ариэля Шарона. Амнон Данкнер, тогдашний редактор «Маарива» и личный друг Ольмерта, делал попытки торпедировать публикации Ицхак, выступал с нападками на Ицхака на страницах своей газеты. При приближении выборов стало вырисовываться, что Ольмерт будет победителем, и борьба резко обострилась. «В начале 2006 года я начинаю получать обращения от различных лиц, сообщавших о наличии у них информации о коррумпированности Ольмерта, вот только СМИ дружно не желают это публиковать, - рассказывает Ицхак. – Я решил исследовать, и таким образом, опубликовал на своём сайте эти вещи, а также обнародовал на пресс-конференции. «Маарив» отказалась публиковать мои расследования».

Среди дел, которые расследовал Ицхак, было и дело о продаже дома Ольмерта на улице 29 ноября в Иерусалиме бизнесмену Даниэлю Абрамсу, причём, как утверждалось, по чрезмерной цене. Чета Ольмертов продолжала проживать в этом доме, снимая его, но цена съёма была значительно ниже принятой на рынке жилья. «Я утверждал, что речь идёт о какой-то сделке типа взятки, - говорит Ицхак. – Госконтролёр, Миха Линденштраус быстро начал проверку, но в итоге затянул. Уже тогда я доставил им правду об Ольмерте, но они отказывались её видеть. Прошло время, и вот сейчас реальность бьет всем в лицо».

В феврале 2006 года Ицхак раскрыл "дело Кармия" – о доме, который Ольмерт купил со скидкой в полмиллиона долларов. Как говорит Ицхак, эту скидку Ольмерт получил взамен на помощь в получении исключительных разрешений на строительство. «Я знал, что и у других журналистов имеется эта информация, но они предпочли не публиковать её», - поведал он.

Юридический советник правительства Мени Мазуз передал это дело госконтролёру, чтобы тот им занялся. «Прошло полгода, и госконтролёр с сотрудниками проделали хорошую работу, выйдя на дополнительные дела, вроде "дела об Инвестицинном центре". К тому же я обнаружил, что Ольмерт получал от бизнесменов дорогие авторучки, взамен на это продвигая их дела. Бизнесмены искали его покровительства также посредством приобретения рисунков и картин его супруги Ализы.

«Я неоднократно обращался к юридическому советнику с утверждениями, что у госконтролёра нет полномочий для расследования уголовных преступлений, что именно полиция должна этим заняться. Но Мазуз пальцем не шевельнул, надёжно окопавшись на этой своей позиции».

К концу 2007 года юридический советник распорядился начать расследование пяти дел. В ходе этого расследования открылись новые дела – вроде дела Таланского и дела "Ришон-турс". «Эти дела – следствие первоначального расследования – "дела Кармия". В конечном итоге Мазуз таки занялся делами, которые оказались во главе всей этой кучи дел, тогда как прочие дела забросил, такие, как дело об авторучках, которое сегодня расследуют заново. Обвинительное заключение против Ольмерта включает в себя только дела о получении незаконным путем, но не о взятках. По моему мнению, это потому, что Мазуз принял стратегическое решение не отправлять главу правительства в тюрьму».

Еженедельная коррупция

Вместо того, чтобы его расследования удостоились признания и оценки со стороны других СМИ, жалуется Ицхак, он терпит преследования и тонны презрения. Ещё в 2004 году тот же Данкнер обвинил его, что он не столь уж точен в деталях, связанных с "греческим островом" и «Маарив» опубликовал на видном месте извинения за публикацию. Ицхак, со своей стороны, утверждал, что привёл точные детали, а как раз ночной редактор раздул факты, драматически нагнетая картину. В последующие недели Ицхак не писал в «Маарив». Данкнер заявил, что отстранил его, а Ицхак утверждал, что он отказывается писать туда до отставки главного редактора.

В конце концов после вмешательства издателя Ицхак вернулся к работе. В феврале 2006 года он решил окончательно уволиться из «Маарива» - после того, как Данкнер, по его словам, опозорил его в сатирической рубрике газеты, которую редактировал Коби Ариэли. В этой рубрике, сопровождаемой карикатурами, изображен Ицхак как будто пытается приписать Ольмерту похищение йеменских детей, а под конец он сам оказался повязанным и в смирительной рубашке. Сам Ариэли сказал сайту «Walla»: «Если у кого-то отсутствует чувство юмора, у него нет и чувства меры, а не имея ни того, ни другого, невозможно быть журналистом-расследователем с требуемым уровнем морали». От отверг утверждения Ицхак, будто опубликованные им вещи отдают расизмом: «Верно, что несколько ядовито, но в меру».

В дальнейшем Ариэли написал следующее: «Собрать пресс-конференцию за полтора месяца до выборов и превратить человека в мошенника – это вне всяких пропорций. … Я против недельной рубрики по борьбе с коррупцией – неужели у нас еженедельно будет отыскиваться по мошеннику?»

Ицхак как раз убеждён, что материал для расследования не является дефицитом. «Система заметно коррумпирована, - говорит он. - В каждом правительственном учреждении есть люди, которые действуют не на благо общества, а задействованы различными махерами или действуют из личных интересов. Это беда всей страны, и всё-таки большинство госслужащих и политиков – люди честные».

«Власть сводит людей с ума?»
«Да. Люди, в руках которых концентрируется большая сила, запутываются. Часто они пользуются этой силой во вред».

«Так кто же они, самые крупные мошенники?»
«На мой взгляд, самый крупный мошенник в политической системе - это Эхуд Ольмерт. Надо помнить, что он всё ещё не ушёл из политики».

И для личности, возглавляющей судебную систему, Дорит Бейниш, есть у Ицхак острая критика.

«Вы не опасаетесь нанести вред общественному доверию к судебной системе?»
«Почти все судьи – люди хорошие, честные и серьёзные. Но Бейниш привнесла в систему методы управления и господство власти такого уровня, что она "кастрирует" часть судей. Судьи зависят от неё и утрачивают свою независимость. Она продвигает определённых людей из неких чуждых соображений». В доказательство своих слов Ицхак приводит расследование, посвящённое Йехезкелю Бейнишу, супругу г-жи президента Верховного суда, дело, которое он не оставляет. В разных расследованиях, которые он опубликовал, он обвинял Йехезкеля Бейниша в налоговых нарушениях, даже в уголовных нарушениях, которые были сделаны им в ходе его пребывания на посту председателя руководящего органа Иерусалимского симфонического оркестра. Система, по мнению Ицхака, парализована, она не занимается этим делом из-за страха перед Дорит Бейниш. В своём расследовании Ицхак отмечает и имена судей, юридических советников и прокуроров, которые действовали, по его мнению, чтобы как-то замять подачу обвинительного заключения против Йехезкеля Бейниша, а в благодарность за это они заслужили, чтобы Бейниш позаботилась об их карьерном росте.

Журналисты у горшков с мясом

«Можно ли сказать, что сегодня полиция, прокуратура и судебная система ведут более интенсивную, чем в прошлом, борьбу с коррупцией?»
«Да. И пресса куда сильней, к тому же она децентрализована. Есть гораздо больше СМИ, которые занимаются раскрытием коррупции, что вынуждает прокуратуру и полицию заниматься расследованиями. Речь идёт о постепенном процессе, продолжающемся уже двадцать лет».

«Сейчас вы чувствуете себя менее одиноким?»
«Я чувствую себя, как всегда. В итоге я работаю в одиночестве, без партнеров и коллег из прочих СМИ. Разумеется, есть много друзей, которые меня поддерживают. Я не член «бранжи», но у меня есть друзья. Арье Авнери я считаю своим соратником по моей деятельности. Он настоящий борец с коррупцией.

«Посещает ли вас лично чувство удовлетворённости? Ваши чувства вовлечены в каждое расследование?»
«Вне всякого сомнения, чувство вовлечённости весьма высокое. И это даёт глубокое удовлетворение – видеть, как, к примеру, "дело Холиленд", которое было впервые раскрыто на нашем сайте, продолжает раскручиваться. Аресты и громкое освещение этого дела в прессе – всё это способно предостеречь многих от подобных мошеннических акций, от запускания руки в общественную кассу. Моя деятельность – это не просто работа, это посланничество. Что-то вроде личной повестки дня. Смысл этого – создать другую журналистику, которая вскрывает и воюет со всеми, кто нарушает закон».

«Ваши политические убеждения играют какую-либо роль?»
«Я пишу и расследую без всякой связи с моими политическими убеждениями».

«Испытываете ли вы кризисные моменты?»
«Было немало кризисов, которые вынуждали меня увольняться. Есть и разочарования в людях, не способных стоять на своём, в журналистах, превращающихся в этаких придворных писак, вроде Амнона Данкнера, Нахума Барнеа, Амнона Абрамовича, а также Моти Гилата. Они мне попросту омерзительны».

«А вы не боитесь понапрасну пролить кровь человека?»
«Всегда есть такое опасение, но никогда я не сожалел о том, что вёл расследование. Тут и там появлялись сообщения, будто я думал, что можно было бы написать по-другому, но никогда я не вел лживое расследование». Он говорит, что иски о клевете подавались против него пять или шесть раз: «Во всех, что доходили до судебных обсуждений, я выигрывал. Судьи хвалили меня и мою журналистскую работу».

«А как ваша семья воспринимает вашу деятельность?»
«Семья сохраняет дистанцию от бури. Она вне сферы, в которой вращаются как мои противники, так и большинство друзей».

Наша беседа протекает на фоне звучащего радио, которое как раз сообщает о приземлении в аэропорту Шулы Закен и об её аресте. Круг замкнулся. «Я верю, что нам таки удалось создать другую журналистику. NEWS1 стал сайтом расследований в Израиле. Общество верит ему, чему свидетельство – большое количество посещений этого сайта: в месяц его посещают около 600 тысяч человек».

«У меня есть принципы, от которых я не отказываюсь, - заявляет Ицхак в своей итоговой речи. – Я расследую только на те истории, в которых, по моему мнению, причинена какая-то несправедливость. Я не оставляю расследование, даже если вся система хором заявляет, что я не прав. В конце 2005 года вся журналистика была мобилизована на благо Кадимы. Когда я начал публиковать расследование касательно Ольмерта, меня пытались втоптать в грязь, ошельмовать, опозорить, представив меня сошедшим с катушек. Только одного они не делали: не проверили хорошенько факты. Более того – исказили их, представив белое чёрным. СМИ продолжали делать пиар Ольмерту. Возьмите, например, того же Моти Гилата. Когда Мозес сказал ему: «Лежать!» - он сидел в комнате, словно пудель, и не боролся за то, чтобы опубликовать то, что он знал про Ольмерта. И только получив щедрое предложение от газеты «Исраэль а-йом», он сменил горшок с мясом из рук Мозеса на более обильный горшок с мясом из рук Шелдона Эдельсона.
Когда начались полицейские расследования по следам моих журналистских расследований, Гилат и прочие журналисты выступили общим хором, заявляя о своём «отцовстве» этого самого расследования. Сегодня пресса освещает "дело Ольмерт-Холиленд", словно речь идёт о великом сюрпризе. Я уже 5 лет кричу, что этот человек – коррумпированный и действует как глава преступной организации».

("Макор ришон" 30.04.10)


Перевела Фаня Шифман
МАОФ