Maof

...как рассечь эту несчастную Эрец-Исраэль, чтобы всем она досталась: вдоль или поперек, наискосок или по диагонали? А она ведь уже давно рассечена надвое, не по длине и не по ширине: по высоте...

Квиш "Хоце-Исраэль"

(трасизраильское шоссе)

Во вторую половину дня, уже после работы и лихорадочных сборов, мы выехали. Мы это мы с женой и нашей Сашкой 18-ти лет. Мысль об этом пришла давно, но решаются такие вещи в самый последний момент. Последний раз бросаешь на весы обстрелы (в смысле, ехать надо), сомнения в своей нужности там (в смысле, а может, нет), глобальный смысл поездки (ничего это не даст), приглашения друзей на праздничный стол (ну, тут скобок не хватит, статью надо – если это надо). Словом, большинство – за "не ехать", при прочих "воздержавшихся". Но – "Стреляли..." – и, значит, едем (это такая демократия).

Квиш-Шеш (Шестая дорога, Трансизраильская магистраль) распахнул свои объятия навстречу нашему верному "Мегану", - и земля бросилась нам под колеса. "Еще один такой штамп – и я тебя рассреляю",- сказала бы наша Сашка. Она права. Я вообще не думал писать статью. А вот приехали, и – "пальцы просятся к перу"

Ехали наобум. То есть пару телефонов на всякий случай я из интернета всеже повыкапывал (из ЖЖ, например). Но уже знаешь наперед, что ничего загадывать не стоит: реальность все равно окажется неожиданной, и играть придется "с листа". Приехали часов в шесть, медленно поехали по городу. Город, конечно пуст. Это как прошлым летом на Севере, не привыкать, "зе беседер". Опять в голову полезли белые ночи (вот держит-то старая культура – а ведь чушь же). Город красивый, просторный, зеленый. Много красивых (во всяком случае, нарядных) зданий и площадей, бульвары, аллеи (Сдерот – на иврите бульвары или аллеи), людные места. Безлюдные многолюдные места – это скажу я вам (не скажу - Сашка расстреляет). Как всегда, снаружи ничего не заметно. Это не то что вокруг одни руины и калеки с оторванными руками-ногами. Здесь вам не Дженин и не Бейрут с тоннами вонючего мяса, трупами из морга недельной давности и развалинами времен гражданской войны 80-х годов, канающими под зверства ЦАХАЛя вчера. Напротив, спешность залатывания дыр в асфальте, крышах и в вечно веселящемся телевизоре, должна бы говорить о стойкости духа нашего народа. Говорит же она о стойкости духа, исходящего от нашего правительства.

А вот, кажется, и то, что мы ищем. На главной площади, вернее, в глубине огромного пространства с газонами, дорожным "кикаром", сквером и разрозненными разнородными строениями, разбросанными вокруг, - нечто, похожее на спортивный комплекс, двухэтажное здание с оригинальной полукруглой крышей на арках. Внизу – суета: молодежь, кто-то приходит-уходит, стоят, оживленно разговакривают. Мальчишки с кипами, девочки в юбках. Наши. Подъезжаем, паркуемся. Машин – почти нет. Для верности звоню по телефонам, тем что припас. Один из них не отвечает. Другой:"Слиха, но мы, вообще-то в Иерусалиме, я могла бы дать телефон знакомых в Сдероте, но сейчас праздник, так что позвоните им завтра вечером" – "Спасибо, Хаг самеах". На третий телефон терпения уже нет, хватит, зачем: мы же уже приехали.

Позже мы разглядели, что оригинальная архитектура здания это не что иное как так называемый "мигун" – массивная гигантская стальная крыша на сварных конструкциях, возведенная над обычной школой. Все погибнет – это останется в назидание потомкам. Долго же объяснять придется – и все равно ведь не поймут. Это как сегодня нашим детям рассказывать про социализм – бесполезно. Сама эта школа – государственная начальная религиозная школа. Приятно, что она располагается на таком видном месте в городе. Хорошо, что она оборудована защитой. Видны следы совсем еще недавнего функционирования здания по назначению: развешенные расписания, объявления, детские рисунки – как в любой школе. Но вместе с тем видно, что занятия там прерваны и неизвестно когда возобновятся, во всяком случае не завтра. Сейчас в здании располагается штаб (назовем это так) добровольческой организации молодежи. Молодой парень Илья (сабра, родители из Тбилиси, немного говорит по-русски) и Шани – девочка лет 20-ти из Раананы. Оба "светские", то есть как многие из нас с вами. Вообще все там с кипами и без, в юбках или штанах – а глаза одни и те же. Не видал такого раньше и не думал что бывает – а поди ж. Стариков типа нас вообще там не было. Ну и что – так веселее. Только назавтра к полудню появилась еще одна пара немолодых людей. Основной костяк сформировался еще год назад в ту войну, и сейчас по телефонам созвонились и съехались. Люди приезжают и уезжают, сменяются, кто как может. Мы как раз попали на этап составления списков нуждающихся в помощи людей, кто уехать не может (или не хочет). То есть вот вам карта, вот район – здесь как раз много "русских" – нужно обойти, записать, поговорить.

К тому времени уже стемнело, часов 8 вечера. Как раз зажглись окна – там, где они зажглись. И так улицы пусты и машин почти нету – так, иногда, проедет кто-то, но с окнами совсем ясно стало: город действительно здорово опустел. То есть почти всё, что способно двигаться, двинуло отсюда, а то что осталось – значит не может двигаться. Словом, вот свет горит – там беда. Ну, не совсем так, есть еще много людей, которые не хотят уезжать или еще не решили, есть такие, что ехать им некуда, но тут вроде бы нормально управляются. Это – для Переца: типа, зачем сгущать краски. Но не для нормального человека. Это как это: " ЕЩЕ есть те, кто не уехал, хотя может"? Ата нормали?

Сашка завела шарманку: "Мы тут не нужны. Халяс!" Улицы пусты. Полтора окна светятся в трех домах вокруг, чё делаем? Молчу. Поднимаемся на первое окно.

Ну, результат, что Сашка потом прыгала к каждой квартире. "Как хорошо, что я поехала!". Подробно описывать случаи – поднимите статьи про "Самооборону" за прошлый год, - там, в принципе, все то же. Кстати, когда совсем позакрываются магазины, банки и Битуах леуми и надо будет ездить с коробками, эти списки как раз и пригодятся. Так что, всему свое время.

Один случай – это так не бывает, я такого не видел, многие из вас, думаю, тоже. Старушка 104 года. Выглядит соответственно. Живет одна, родственников нет. Кто-то иной раз чем-то поможет. Метапелет дня два как тоже сбежала из города. Еду ей носят из какой-то соседней забегаловки (ей-богу, а ведь это редкость! Черт драл, почему?!) Ну, как выглядит она, как выглядит ее жилье, запах и все остальное – это не рассказывается, это кусткамера. Как-то кто-то воскликнул "бабушка в моем доме голодает?!" – и поехали посылки на Север. Здесь сейчас нет, не голодает, просто вот так живет. О-кей?

Так, теперь, в общем, о чем говорят и как вообще всё. Ну, первое, самое главное, что, когда приходишь, не отпускают. Любой разговор это на полчаса как минимум. Выговариваются. Как воздух это им (Сашка меня расстреляет). Все, конечно, начинают и заканчивают касамами. Высовываясь из окна, показывают, где и когда упало у них тут и напротив и за углом. Вспоминают, кому что оторвало, кто погиб, кому крышу пробило. Клянут, ясное дело, всех, кого надо. Израильтяне, больно смотреть, "мы тут с 52-го года, всю жизнь в хаклауте (с/хоз) спину гнули, а на старости лет вот такое!". А вот бухарцы, между прочим, как раз и говорят про ломы, вилы и лопаты. Не везде в СССР евреи были задавлены: в Узбекистане, видимо, как и у нас в Баку, евреи были самими собой и привыкли к уважению других и себя уважать умели. Но опять же всё то же "надо, чтобы..." А кто? – вон, все, кто мог бы, разбежались, одни старики остались. Вон, старая бабка без иврита и почти без русского повернулась спиной, пошла прочь от нас, проклиная всех и вся, никому уже не веря, ни на что уже не надеясь...

Город испещрен "графити": "Проснитесь!", "Уничтожить Газу!", "Шарон проснись: Ольмерт в коме!" И т.д.. Почерк, правда, везде один.

Про мэра Мояля все, что мы услышали, так это: "А кто это такой? А, этот? – Так его никто не уважает, заперся за железной дверью в своем кабинете!" Мне странно, я про него читал вещи в общем-то симпатичные, а вот, что люди говорят, оказывается. Хотя, может, не все? – Ну, это то, что пришлось услышать.

Касамы – ну что? Когда приехали, было тихо. Как раз перед школой началось собрание, где Илья начал рассказывать нам о наших целях и задачах. Ну это как у израильтян, часа на два, наизмор. Тут "Цева адом... Цева адом... Цева адом". Это как объявлялка в аэропорту, - непонятно, где находится, а орет ото всюду, правда с диким скрежетом и щелканьем, которое иногда заглушает, а иногда и заменяет сами слова. Но это не важно, и так все реагируют уже на щелканье и скрежет при включении: добежать же надо секунды за 3 – 4. Потом "бум" и бежать уже не стоит. Хотя если этот скрежет продолжается, значит будут еще бумы и стоит все же добежать. При мне молодые ребята на машине посреди дороги затормозили и, выскочив, как рванули к нашей школе. Правда, школа от дороги далеко, все равно не успели. "Дергать надо отсюда! Невозможно так жить!" - "Ну и что? Так им город и бросим? Тахзику маамад (крепитесь)!" – Честно? Чушь! Какой тут "маамад" держать, когда никому эта дыра и нафиг не нужна?!

Короче, кинулись все вовнутрь, уселись на полу, продолжили. В школе все продумано: помещения, которые крашены в голубой цвет, безопасные. Остальные – нет. (цева адом голубого цвета – шутка). Бухнуло два раза сильно, один раз слабо. Потом так было еще несколько раз за вечер. Ночью (ночевали все в школе, со спальниками) было пару раз с пищалкой и пару раз без. А с утра и до самого нашего отъезда уже было тихо. Кидаться на место, где упало, здесь не принято,- на это есть "цевет". Видели мы их. Действительно, серьезная брикада: милуимники, человек десять-двадцать, полицейские, пожарники, скорые, - все вместе. Поговорили насчет вечерних "нефилот". Говорят, никуда не попало.

Перед школой так просто валяется в стороне старый разорванный касам. Это так: тонкостенная железная труба диаметром сантиметров в 10 с приваренными "пиками" (точечная сварка) стабилизаторами (крылышки сзади). Сделано жутко грубо, на-глазок. Авиационная промышленность государства Палестина. "Кин-дза-дза" в действии. И летает, что тот "гравицап". А главное, работает! Касам против Ф-16? 30 убитых террористов в день против одной убитой женщины в месяц или больше? Мы побеждаем, как всегда, по очкам. А без очков побеждают они. Надо обинтеллигентить арабов, надеть на них очки и тогда они поймут, что по очкам мы победили. Или самим снять очки, чтобы понять, что мы проиграли. А лучше просто закрыть окуляры и уйти от нудных вопросов.

Со стариками что говорить! Только людей мучить. Объяснять, что то что они построили ни к черту не годится? Что детей, которые их бросили, сами и воспитали? Что "размежевание" на свою голову сами и поддерживали? Или призывать их проснуться и что? С лопатами наперевес идти на Бет-Ханун? Ему бы до миклата доползти! Призывать оставаться? Да ладно, полно-те!

Подъехал 1-й канал. Видели мы их возле пункта Маген-Давид-Адом. Разлеглись на подстилке, отдыхали, улыбались чему-то такие расслабленные, лощеные. Ох, и не к месту эти Тель-Авивские рожи. До того они были у нас возле школы. Илья пошел с ними беседовать. Ну, он же "амута", наверно, надо для саморекламы, тем более, он же не ярко-"оранжевый", чтобы послать их куда подальше. А вот Шани обошла их стороной. Надо сказать, что рядом с ними вообще больше никого не было. Не так, как мы привыкли, что собирается толпа и каждый лезет в камеру. Да и местные жители тоже к ним, похоже, не липли, и "маген-давидчики" тоже. Велика же обида на всю эту мразь. Долго в голоове крутилось, что бы стоило сказать в эфир. Но прикусил язык. Знаю же, что или не покажут, или изуродуют и вывернут наизнанку. Не лезь!

Уже перед отъездом разговорились с Шани, как да что. Ну стал я ей говорить, что думаю. И про бессмысленность этих стонов по поводу Ольмерта, и про то, что сами ничего не делаем, и вся страна смотрит жизнь по телевизору: тогда Юг смотрел по телевизору войну на Севере, теперь наоборот, а центр и вовсе живет от кайфа к кайфу и заботится о своем холодильнике и в гробу видел что Гуш-Катиф, что Кирьят-Шмону, что Сдерот. Что причина в том, что мы сами не знаем, кто мы и зачем мы здесь. Что смысл этого периода, когда ничего невозможно сделать, именно в начинании понимать, и что это как раз происходит, причем в лихорадочном темпе. И что что-то сделать мы сможем лишь тогда, когда осознаем и свою особость, и свою неизмеримую мощь над всеми нашими врагами. Что и они, и весь мир ждет от нас, когда мы возвратимся сами к себе и поймем, что в нашем сегодня сконцентрированы все 3000 лет нашей истории и что источник нашей силы в союзе с Тв-цом, и внутри каждого из нас. Что каждый из нас стоит ежеминутно перед выбором, который дается ему Вс-ним, а не Ольмертом или ХАМАСом, и этот выбор должно делать честно перед лицом Его... И расступятся горы... По лицу Шани текли слезы...

А вы говорите!

...

Так всегда, дорога назад вдвое короче. Тут вообще доехали чуть не за полтора часа! Въехав на 6-ю дорогу, остановились на Алоне, отъелись, наконец. Странно, дико и обидно было видеть всю эту сытую толпу развлекающихся израильтян. Мы – отсюда. Откуда они? Хотелось сказать им что-то. Им? Нет, некому! Когда мы уходили, девушка, обслуживавшая нас, нам улыбнулась. "Вы знаете, мы только что из Сдерота. Я гляжу на этих людей и не понимаю, как они могут вот так просто развлекаться, когда в часе езды война и город в беде. Что я вижу, что все они "ло беседер"",- решился сказать я.

Помните, когда-то, кажется при Бараке, шли разговоры, как поделить страну: кроме по линии 67-го года еще предлагалось недра отдельно, поверхность отдельно, или пустить туннель между Газой и Иудеей для них , а по земле – для нас, или нас под землей, а их через мост. Словом как рассечь эту несчастную Эрец-Исраэль, чтобы всем она досталась: вдоль или поперек, наискосок или по диагонали? А она ведь уже давно рассечена надвое, не по длине и не по ширине: по высоте. Выше – вверху, а ниже – внизу. Это было так заметно здесь, на стоянке трансизраильской автомагистрали "Хоце-Исраэль".

Сдерот-Нацерет