Краткое предисловие.
Смена имен в мифическом круге.
В один из первых после тяжелого хамсина, приятных своей
легкой осенней прохладой дней конца месяца тишрей - 3 октября 2002-го
года, в четверг - я услышала в сводке новостей Коль Исраэль показавшееся
мне полным очень глубокого смысла сообщение. Речь шла о возобновившемся
суде над Баргути и прямо или косвенно сопровождавших его происшествиях
и эксцессах. Передали о том, что пресс-служба главы правительства выразила
недоумение по поводу того, что на судебное заседание был допущен, без разрешения
на то компетентных органов, палестинский фотограф; что этот самый фотограф
не ограничился съемкой исторических кадров, а поднял руку на присутствовашую
на том же судебном заседении мать одной из жертв палестинского террора
и назвал именно ее «террористкой»; что член Кнессета Михаэль Кляйнер высказал
свое глубокое возмущение поддержкой Баргути, выраженной левым активистом
Шломо Авнери и возглавляемой им организацией «Гуш Шалом»; что во время
заседения суда возник переполох из-за резкой стычки между родственниками
жертв террора и представителями защиты обвиняемого Баргути, вследствие
которого представители защиты были спешно выведены охранниками из зала
суда.
Но вовсе не эти происшествия, сами по себе вполне заслуживающие внимания,
вызвали мой пристальный интерес. Объектом последнего стало сообщение, прозвучавшее
в одной из ранних сводок, а потом почему-то больше не повторенное ( мне,
кстати, всегда было интересно, кто и на основании каких критерев
решает в наших государственных СМИ, какие сообщения нужно повторять снова
и снова, а какие достаточно передать один-два раза, и потом больше не возвращаться
к ним). Сообщение было о том, что защитник Баргути, адвокат по фамилии
Лейбович – внук небезызвестного покойного профессора Ишайягу Лейбовича
– применил в ходе своей защиты потрясающе интересный аргумент. Потрясающим
его называю я, а не бесстрастный радио-диктор, и пусть читатель судит,
права ли я, определяя его так. Адвокат-еврей сравнил пролившего реки еврейской
крови палестинского террориста с Моше Рабейну. Ведь, как ныне Баргути,
также и Моше был вождем народа, возжаждавшего свободы и независимости,
- считает израильский адвокат. Также поступки Моше, - как ныне поступки
Баргути, - вытекали в свое время из понимания первым (как и вторым по отношению
к нынешним фараонам) того обстоятельства, что фараон по собственной воле
не отпустит на свободу угнетаемый им народ.
Нет, меня поразило здесь даже не само по себе чудовищное
сравнение. В сущности, даже к подобным вещам должны быть готовы те, кто
внимательно следит за изощренными пропагандистскими и само-пропагандистскими
манипуляциями тех в Израиле и вне его, кто готов оправдывать убийственный
террор палестинцев «оккупацией» , «угнетением», «подавлением» «военными
преступлениями» и «преступлениями против человечества» - нет, не палестинских
убийц, разумеется, а нас, пытающихся защититься от них израильтян. Мы уже
привыкли к выстраиванию симметрии между убийцами и их жертвами. Мы уже
привыкли к тому, что даже такого рода симметрия кажется иным ее противникам
недостаточно «нравственной», ибо подлинно нравственным в их глазах является
лишь однозначное и одностороннее обвинение одной лишь израильской стороны.
Мы уже привыкли к этому аморальному выворачиванию наизнанку понятий и смыслов,
а иные из нас даже уже впитали его в себя бессознательно и подчинились
ему, уже позволили изощренным и искусным манипуляторам завладеть своим
сознанием, своим мышлением, своим словарем, а значит - своими ценностями,
взглядами, мировоззрением, душой.
Но все это уже немножко другая тема, которую мы не можем
здесь, в этом кратком предисловии, развивать. Здесь, завершая его, я хочу
все-таки объяснить, что же так поразило меня в связи с описанными событиями.
А поразило меня, я бы даже сказала - вызвало настоящее интеллектуальное
потрясение – то, как удивительно замкнулся круг. Нет, не священный, не
мифический сам по себе, изначально, но тот, с которым связано все же созидание
чудовищной и убийственной антисемитской мифологии эпохи Пост-Катастрофы
– мифологии, которая ,быть может, уже снова готовит почву для трагедии.
Следующей, еще одной.
Я, конечно же, не обвиняю во всем, что происходит
уже сейчас и, быть может, еще произойдет в дальнейшем, одних лишь деда
и внука Лейбовичей. Но я не могу, даже если бы очень хотела, не заметить
глубочайшей символичности того, какими именно словами один из них открыл,
а другой замкнул круг, в котором, как в западне ,находимся сегодня мы все.
Дед назвал государство и армию обороны еврейского народа, вернувшегося
на свою историческую землю, юдо-нацистскими. Внук сравнил одного из кровавых
убийц своего народа с духовным пра-родителем евреев Моше Рабейну.
Так началось, продолжается и набирает все большую страшную силу
создание и распространение чудовищной мифологии , в которой евреям уготована
роль нацистов, а исламо-нацисты превращены в современный аналог исторического
еврейства. Как хорошо известно, и саму Катастрофу сегодня все больше
отнимают у нас и передают им – тем, кто убивает, взрывает евреев только
за то, что они евреи, и рвет на куски живые и мертвые еврейские тела детей
и взрослых в действиях, называемых обычно кратким, но режущим слух и душу
словом «линч».
Вторая часть