Претендент облизнул языком пересохшие губы и обошел еще раз кресло. Путь к нему указывала дорожная карта, и он был выстлан благими намерениями мирных соглашений по принципу “Шалом ахшав”. По обеим сторонам дороги важно покрякивали жирные желтые утки, откормленные специалистами с фермы Шикмим. В любой момент они были готовы взлететь с газетных полос.

Бархат кресла работы мастера Гамбса так и лучился. Под его тугой подушкой слышалось ласковое шуршание зеленых купюр в конвертах “Манила” от Таланского, звон литавр, и Нобелевка.

Но тут из-за спинки кресла медленно выдвинулась мертвенно-бледная, с трупными пятнами рука Варенухи. Она тянулась вперед, указывая на надпись. Она вспыхивала зловещим светом: “Не влезай - убьет!”

Претендент опасливо покосился на надпись, потом его взгляд упал на бархат подушки, и он, воровато оглянувшись, вынул из кармана заготовленное имиджмейкером обращение к избирателям и вступил на скользкую дорожку, посыпанную травкой, скошенной на лужайке перед Белым домом.

На кресло вскочил, противно скалясь, Кот-Бегемот и промяукал: “Врать не надо!” Претендент вздрогнул и, воровато оглядываясь, сунул бумажку обратно в карман. Надпись на спинке кресла никуда не исчезала. На стене висели портреты предшественников и согласно кивали головами. Один не кивал. Он лежал в коме, присоединенный к аппарату искусственного дыхания.

Претендент перевел дыхание. Перед ним стояла неразрешимая задача - чтобы добраться до кресла, надо было пообещать кресло в обмен на территории, и это было единственное обязательство, которое он обязан был выполнить, так как давал его настоящим избирателям, которые тщательно отсеивали претендентов. Но с другой стороны, кресло было устроено так, что с началом торга срабатывала катапульта, и счастливый обладатель кресла вылетал оттуда пулей или с пулей, как повезет.

“Кукушка, кукушка, - спросил претендент, - сколь лет правления ты накукуешь мне?” “Ку-ку”, - ответила ехидная птица и замолчала.

Седьмой канал