5-10 июня 1967 г. произошла знаменитая Шестидневная война между Израилем и коалицией арабских государств. В ее очередную годовщину предлагаем статью об этих событиях.
(Статья опубликована в журнале "Time", США 16 июня 1967 г. )

Никакие предупреждения о возможных авианалетах, как бы часто их не повторяли, не могут полностью подготовить народ к реальному вою сирены воздушной тревоги. Сначала вам просто не верится, что это взаправду. На прошлой неделе в Каире первая сирена не прервала ни утренний гомон базара, ни болтовню одетых в черное женщин, собирающихся кучками у берегов бурого Нила. И неважно, что лишь накануне вечером президент Гамаль Абдель Насер, приветствуя присоединение Ирака к антиизраильскому союзу Египта и Иордании, заявил: 'Мы рвемся в бой, мы хотим заставить врага очнуться от мечтаний и встретиться лицом к лицу с реальностью арабской солидарности'. Привыкшие к размеренному течению жизни, жители египетской столицы на минуту отвлеклись, услышав незнакомый звук сирены, и вернулись к своим делам - на время.

В Тель-Авиве - крупнейшем городе Израиля - люди реагировали примерно так же; но у них для этого было больше оснований. Несколько дней назад новый министр иностранных дел - порывистый одноглазый 'герой Синая' Моше Даян - заметил, что время для удара по арабским войскам, сосредоточивавшимся у границ еврейского государства, не пришло. 'Сейчас или слишком рано, или слишком поздно, - объяснил он. - Либо нам надо было реагировать сразу, либо нам стоит подождать и посмотреть, каких результатов добьется дипломатия'. Поскольку выбор был явно сделан в пользу второго варианта, при первых звуках сирен большинство жителей Тель-Авива подумали: учебная тревога. Некоторые послушно затрусили к бомбоубежищам, другие просто глянули в безоблачное небо и пожали плечами.

Это были не учения. Нанеся перед рассветом неожиданные удары по целям в арабских странах, израильские самолеты почти полностью уничтожили их ВВС - а с ними и шансы на победу арабов. Без прикрытия с воздуха танки и пехота под ясным небом в пустыне превращались по сути в мишени - как в тире. За несколько потрясающих часов невероятно точных бомбовых ударов и штурмовок Израиль свел на нет все результаты десятилетней - и весьма дорогостоящей - военной помощи СССР арабскому миру.

Воронки можно по пальцам пересчитать

Опережая рассвет в стремительном полете, первые волны израильских истребителей-бомбардировщиков 'Мираж-3' одновременно атаковали и стерли с лица земли четыре египетские авиабазы на Синайском полуострове, где Насер весь предыдущий месяц сосредоточивал свои войска против еврейского государства. Порядка 200 фронтовых истребителей Насера - в основном советских МиГов-21 - были уничтожены на земле, не успев взлететь. Почти одновременно израильские самолеты нанесли удары по аэродромам в Иордании, Сирии и Ираке. Другая волна, зайдя со стороны моря, устремилась к авиабазам в глубине египетской территории; самолеты делали короткую посадку - только для дозаправки - и снова раз за разом поднимались в воздух, пока 25 крупнейших аэродромов арабской коалиции не превратились в дымящиеся костры. Пилоты-израильтяне действовали настолько умело, что лишь немногие бомбы, ракеты и патроны пропадали зря. На аэрофотоснимках видны ряды разбитых, пылающих самолетов, а воронки на взлетных полосах или в песках в стороне от целей можно пересчитать по пальцам.

К вечеру понедельника - после первого дня боев - пять арабских стран лишились примерно 400 боевых самолетов. Только Египет потерял 300 машин; Сирия - еще 60; Иордания - 53; Ирак - 15; Ливан - как минимум одну. Израильским ВВС (400 истребителей-бомбардировщиков) этот успех достался ценой гибели 19 самолетов и пилотов - большинство из них было сбито зенитным огнем.

Тот факт, что так много арабских самолетов было застигнуто налетом на стоянках, выстроенными крыло к крылу, неизбежно порождает предположение, что первый удар нанесли израильтяне. Именно об этом, естественно, твердили ошеломленные арабы; им с возмущением вторила Москва. В то же время согласно первым заявлениям Тель-Авива, израильские истребители-бомбардировщики поднялись по тревоге после того, как РЛС раннего оповещения засекла несколько волн арабских самолетов, направлявшихся прямо к границам Израиля. Одновременно мощная колонна египетской бронетехники, как сообщалось, покинула базу в Эль-Арише и двинулась в том же направлении.

Историки, наверно, будут теперь не один год спорить, кто именно сделал первый выстрел или сбросил первую бомбу. Однако политические реалии, стоящие за триумфальной победой Израиля, придают этому вопросу, по сути, абстрактный характер. С тех самых пор, как 19 лет назад еврейское государство появилось на политической карте, арабы только и мечтали о том дне, когда смогут его уничтожить. А в прошлом месяце Насеру впервые удалось сколотить альянс арабских стран, чьи армии окружили Израиль; он ввел на Синайский полуостров до 80000 своих солдат, оттеснив ооновские силы разъединения, более десятка лет стоявшие между противниками. Учитывая, что стране с населением в 2700000 угрожали враждебные государства, где в совокупности проживает 110000000 миллионов человек, можно простить израильтян за то, что их указательные пальцы судорожно сжимались на спусковом крючке. Когда Насер закрыл залив Акаба, столкновение стало фактически неизбежным.

Смерть в Загазиге

Итак, сигналы воздушной тревоги не заставили людей по обе стороны фронта полностью осознать, что война уже идет - точки над 'i' расставили сообщения по радио. Через целый час после того, как в египетской столице впервые завыли сирены, и через четыре часа после воздушной атаки израильтян, Радио Каира сообщило об авианалетах, а затем начало транслировать военные марши, перемежаемые зажигательными лозунгами. 'Наш народ 20 лет ждал этой битвы, - кричал в микрофон диктор. - Теперь он преподаст Израилю смертельный урок! Арабские армии встретятся в Тель-Авиве!'

Военные сводки первого дня пестрели ложными сообщениями об успехах - утверждалось, в частности, что египтяне сбили 86 израильских самолетов. С каждым новым репортажем по принципу 'желаемое - значит действительное' люди, толпами собиравшихся в Каире на каждом углу вокруг транзисторных приемников, разражались криками восторга и пускались в пляс. Они скандировали речевки вроде: 'Мы будем драться, будем драться, наш любимый Насер; веди нас в бой на Тель-Авив!'

Всякий раз, когда над горизонтом расцветали черные орхидеи зенитных разрывов, грузовики, облепленные людьми, опасно кренясь из стороны в сторону, устремлялись к месту действия - все надеялись своими глазами увидеть пленного летчика-израильтянина. Радио Каира сообщило: у городка Загазиг в дельте Нила один сбитый пилот вытащил пистолет, грозя им приближавшейся группе феллахов; крестьяне изрубили его на куски топорами. Когда стемнело, тысячи юношей-добровольцев, гордые возложенной на них властью, высыпали на улицы столицы, следя, чтобы все соблюдали правила светомаскировки.

Примерно та же смесь бодрящих лозунгов и поношений в адрес врага отличала первые сообщения о войне в других арабских столицах. 'Убивайте евреев!', - надрывалось Радио Багдада. Один сирийский генерал в прямом эфире поторопился предсказать, что 'с Израилем будет покончено за четыре дня'. В Дамаске закрылись школы - не столько из опасения бомбардировок, сколько для того, чтобы отметить столь знаменательный день, и ученики, ритмично напевая, наполняли песком мешки и выкладывали их штабелями вокруг административных зданий. Готовых бомбоубежищ в Сирии не было; под них тут же переоборудовали две дискотеки. В Бейруте из магазинов моментально исчезла синька для белья, растительные красители и синяя краска - их раскупили водители, чтобы 'затемнить' фары. Администрация отеля 'Фениция' - роскошного здания в стиле модерн - распорядилась закрасить синим окна первых пяти этажей, чтобы гости могли включать свет в часы затемнения.

Фургоны для мороженого

Жители Тель-Авива узнали, что страна воюет, уже через полчаса после первой воздушной тревоги: радиостанция Kol Israel прервала передачу для чрезвычайного сообщения: начались тяжелые бои с 'египетскими бронетанковыми силами и авиацией, выдвинувшимися к границам Израиля'. Затем эфир наполнился энергичными еврейскими народными мелодиями, зажигательными песнями израильских первопоселенцев и бодрящими военными маршами, включая музыкальную тему из фильма 'Мост через реку Квай' (The Bridge on the River Kwai): после этого к слушателям обратился министр обороны Даян. Его выступление, деловое и откровенное, как и он сам, завершалось словами: 'Солдаты Армии обороны Израиля, сегодня наши надежды и наша безопасность зависят от вас'.

К началу войны четверть израильских резервистов еще не была отмобилизована. И теперь по радио начали зачитывать кодовые названия воинских частей: 'Любовь к Сиону', 'Гладко выбритые', 'Работяги', 'Встречное течение', 'Открытое окно', 'Близкие друзья'. По всей этой маленькой стране молодые и пожилые мужчины выбегали из домов, кто в форме, кто в штатском, со свертками и рюкзаками на спине, спеша к только им известным местам сбора, где солдат ждали автобусы.

Транспортные средства, которыми их доставляли в части, часто тоже были 'резервистами': грузовички для белья из прачечных, фургоны для перевозки мороженого, даже такси и личные автомобили, мобилизованные в армию вместе с израильтянами и израильтянками. Все это были элементы прекрасно организованной и эффективной системы; в ее создании принимал участие генерал-майор Даян, занимавший в 1953-1956 гг. пост начальника Генштаба. Израильские танки - каждый из них обслуживался одним солдатом из пятидесятитысячной регулярной армии, ожидали на танкодромах прибытия резервистов, приписанных к их экипажам. Машины были полностью готовы к выходу, снабжены всем необходимым - от шлемофонов до бритв и зубных щеток для новоприбывших. Каждому экипажу были заранее сообщены сектора на передовой, точки рандеву и объекты для атаки. Израильская разведка полностью выявила расположение противника - до каждого солдата, укрывшегося за каждым барханом. Система была настолько отлажена, что Израиль смог отмобилизовать 235-тысячную армию всего за 48 часов.

Ловушка для египтян

Современная война в пустыне по сути сводится к столкновению танковых частей при поддержке пехоты и авиации. К началу боевых действий у Израиля и Египта было примерно по 1000 танков. Израильские машины - в основном британского и американского производства; Насеру танки, как и большую часть другой военной техники, поставили русские. По 800 машин с каждой стороны столкнулись в сражении за Синайский полуостров - этот 'адский амфитеатр', наполненный забивающим ноздри лиловатым песком, в котором ноги вязнут по щиколотку, перемежаемым охряными шлаковыми холмами и редкими серо-зелеными кустиками.

На земле, как и в воздухе, в основе тактики израильтян лежали внезапность и быстрота. Те же методы использовал Даян в 1956 г., в ходе Синайской кампании: тогда за четверо суток он обратил египтян в беспорядочное бегство. 'Я уверен, что мы сможем так построить кампанию, чтобы не дать противнику времени на перегруппировку его войск после первой атаки и будем вести боевые действия безостановочно, - отмечал Даян в опубликованном позднее 'Дневнике синайской кампании', где он фиксировал события той войны. - Мы создадим специальные боевые формирования для выполнения каждой отдельной задачи. Каждая из таких групп должна будет идти к цели на одном дыхании, сражаться и прорываться, только вперед и вперед, нигде не останавливаясь'.

На прошлой неделе главные задачи, стоявшие перед израильтянами на Синае, по сути оставались теми же, что и в 1956 г.: разгромить скопления арабской бронетехники на границе, затем стремительно продвинуться на юг и захватить Шарм аш-Шейх, расположенный на высотах, господствующих над Тиранским проливом, после чего повернуть на запад, к Суэцкому каналу, и отрезать остаткам египетских войск путь к отступлению. Конечно, никто не ожидал, что на сей раз боевые действия будут столь же скоротечными. Считалось, что с помощью русских Насеру удалось резко повысить боеспособность своих армий. Кроме того, египтяне могли воспользоваться изданным 'Дневником' Даяна, где не только детально описывались все элементы стратегии и тактики израильтян, но и критически разбирались ошибки, допущенные обеими сторонами в 1956 г.

Однако Насер, очевидно, не прочел книгу Даяна; видимо не знаком он был и с изречением Сантаяны: 'Кто не помнит своего прошлого, обречен пережить его снова'. Продвигаясь по тем же дорогам, расстреливая и штурмуя те же позиции, израильтяне почти в точности повторили победоносную кампанию 1956 г. - только на сей раз это заняло у них вдвое меньше времени.

На всем пространстве от Керем-Шалома на севере до Эль-Кунтиллы на юге, под ослепительным утренним солнцем, колонны израильских танков 'Центурион', полугусеничных БТРов и орудий, пехотинцев в комбинезонах песочного цвета устремились из пустыни Негев в глубь Синая. В некоторых местах египтяне соорудили укрепления у самой границы с Израилем; в этих случаях израильтяне шли врукопашную и выбивали их оттуда. Пока сухопутные части теснили противника, израильские самолеты почти безраздельно хозяйничали в небе, бомбя и расстреливая цели на выбор. За два дня израильтяне уничтожили или захватили до 200 насеровских танков и заняли немалую часть полуострова. Одна наступающая группировка повернула на север и захватила Сектор Газа, где располагались египетская артиллерия и минометы, а в гигантских запущенных казармах разместились фанатичные бойцы сформированной из беженцев Армии освобождения Палестины. Израильтяне тут же задержали самых опасных арабских 'коммандос' и террористов, и перевезли их в лагеря военнопленных, оборудованные в глубине пустыни Негев.

Человек с повязкой на глазу

Принимая поток донесений и отдавая приказы, Моше Даян все же выкроил несколько минут, чтобы официально вступить в должность министра обороны. Он занимал этот пост уже шесть лихорадочных дней, и только теперь премьер Леви Эшкол (Levi Eshkol) привел его к присяге. Впрочем, ни сам Даян, ни народ Израиля не считали эту церемонию такой уж необходимой. Его родина вела войну не на жизнь, а на смерть, и всем было ясно, что суровый генерал с черной повязкой на глазу - лучший и единственно возможный кандидат на этот пост.

Даян - типичный сабра [уроженец Израиля - прим. перев.]. Он родился 20 мая 1915 г. в первом из созданных в Палестине еврейских кибуцев. Когда ему исполнилось семь, родители - иммигранты из России - решили перебраться в мошав: сельский кооператив, где, в отличие от кибуца, участники получали земельный надел в собственность. Моше нравилось и возделывать землю, и читать книги, но с юных лет он начал осваивать и премудрости военного дела. В 1939 г. англичане посадили его в тюрьму за членство в одном из подразделений 'Хаганы' - подпольной еврейской военизированной организации.

Через два года его освободили и сделали проводником при австралийских частях, сражавшихся с французами-вишистами в Сирии. Во время одной из перестрелок бинокль, в который попала пуля, выбил ему глаз; с тех пор Даян закрывает его черной повязкой. Несмотря на ранение, он в конце концов вернулся в строй, возглавив коммандос 'Хаганы' в 1948 г. Вскоре после этого он командовал Иерусалимским фронтом в ходе первой арабо-израильской войны. В 1953 г. Даяна назначили начальником Генерального штаба, и он внедрил в израильской армии свою бескомпромиссную философию боевых действий с акцентом на быстроте, внезапности и ночных атаках. Все это принесло израильтянам победу в 1956 г., и еще одну - на прошлой неделе.

Через год после второй войны он вышел в отставку, и поступил в университет, чтобы изучать политологию. Затем Даян вошел в состав правительства Бен-Гуриона в качестве министра сельского хозяйства, проявив на этой должности ту же жесткость и профессионализм, что и на военной службе. Несмотря на сильное противодействие, он добился расформирования крупных мясомолочных хозяйств, чья деятельность, по мнению министра, не соответствовала экономическим интересам страны. Казалось, следующим пунктом в его карьере станет пост главы правительства. Однако, когда Бен-Гурион подал в отставку и вышел из правящей партии МАПАЙ, Даян последовал его примеру; позднее он стал депутатом Кнессета от созданной Бен-Гурионом партии РАФИ.

Человек крайне независимый, открыто бросающий вызов авторитетам, Даян добивался успеха во всем, за что он ни брался. Но профессия военного так и осталась его первой любовью. На прошлой неделе он вновь надел форму - с обычной спокойной уверенностью. Если Даян на что-то и жаловался - то только на то, что кабинетная работа главы оборонного ведомства не позволяет ему бывать в войсках так часто, как ему хотелось бы; слишком много бумаг требовало его внимания на командном пункте в Иерусалиме. Тем не менее как минимум раз в день он - на машине, самолете или вертолете - совершал инспекционные поездки на передовые позиции. Он хотел лично убедиться, что все делается как надо - ведь на этот раз Израиль ждало куда более серьезное испытание, чем во времена Синайской кампании.

'Я сделаю вам витражи лучше прежних'

В 11 утра первого дня войны Иордания в ответ на просьбу Насера открыла второй фронт боевых действий. С высот в арабской части Иерусалима на израильский сектор разделенного города посыпались мины и снаряды. Самые дальнобойные орудия через узкую 'талию' Израиля обстреливали пригороды Тель-Авива, а сирийские пушки открыли огонь по северным израильским поселениям с высот, господствующих над Галилейским морем. Однако именно в Иерусалиме арабам удалось нанести гражданскому еврейскому населению самые большие потери. Следующие двое суток большинство жителей еврейской части города провели в подземных бомбоубежищах под непрерывным обстрелом. И хотя на улицу гражданские выходили лишь в случае крайней необходимости, более 500 человек было убито и ранено в результате мощного артобстрела иорданцев.

Ни один район города не избежал разрушений. Снаряды рвались рядом с домом премьера Эшколя и в саду при отеле 'Царь Давид'. Стеклянные панели на фасаде Музея Израиля были выбиты взрывной волной, и Свиток Исайи - самый полный из Свитков Мертвого моря - пришлось срочно перенести в подземное хранилище. Большую часть знаменитых витражей Шагала в синагоге при больнице Хадасса удалось вовремя демонтировать, но в одном из них осколок все же пробил дыру. Сам художник писал из Франции: 'Меня беспокоят не витражи, а безопасность Израиля. Главное, чтобы с Израилем было все в порядке - а витражи я вам сделаю новые, лучше прежних'.

Когда тьма накрыла Иудейские горы, израильтяне двинулись в наступление. Французские 'Миражи' с сине-белыми звездами Давида на треугольных крыльях пикировали на позиции иорданцев вокруг города; ночная бомбардировка окрасила небо багровым заревом. Две бронетанковые колонны, петляя по иерусалимским улицам, охватывали с двух сторон Старый город. За его древними стенами расположены святыни трех мировых религий; израильские летчики и артиллеристы не открывали по нему огня. Северная колонна захватила господствующую высоту - гору Скопус. Южная, преодолевая упорное сопротивление иорданцев из Арабского легиона [так в тексте. Арабским легионом иорданская армия называлась до 1956 г. - прим. перев.], неуклонно продвигалась от холма к холму, замыкая кольцо окружения вокруг Старого города.

Следующей ночью израильские спецподразделения изготовились к штурму самого Старого города - он должен был начаться на рассвете. Однако большинство иорданских солдат, защищавших его, к тому времени бежало, и лишь снайперы оказывали сопротивление двум израильским штурмовым группам, проникшим сквозь Ворота Святого Стефана и Дамасские ворота. К десяти утра штурмующие уже стояли перед сложенной из огромных камней Стеной плача - только она уцелела от Второго храма, и 1897 лет именно с этим местом связывались надежды - и печали - евреев. Даже ошеломляющие - и с военной точки зрения куда более важные - успехи на Синае не вызвали в Израиле такого восторга, как захват библейского Старого Иерусалима. Прошедший огонь и воду командир десантников, бравших Стену, сказал: 'Никто из нас, ныне живущих, не видел и не сделал ничего более великого, чем то, что мы сделали сегодня'. После этого самообладание изменило командиру: здесь же у Стены он разрыдался.

Курьезный эпизод

Один за другим наступающие израильтяне занимали города, чьи названия знакомы каждому из Библии, - Иерихон, Хеврон, Вифлеем - пока не захватили всю территорию государства короля Хусейна к западу от реки Иордан и Мертвого моря. В отличие от своих братьев-египтян на Синае, иорданские легионеры сохраняли дисциплину и сражались упорно. Но, как и на полуострове, полное господство израильтян в воздухе означало, что поражение арабов неизбежно. Весь день реактивные истребители заходили в крутые пике, забрасывая бомбами и канистрами с напалмом позиции, где иорданцы продолжали сопротивляться. Не зная о том, какие ужасные потери понесли египетские ВВС, король Хусейн не мог поверить, что израильская авиация может без посторонней помощи так безраздельно хозяйничать в небе на его фронте. Поэтому нетрудно понять причины, по которым он, по крайней мере некоторое время, поддерживал утверждения Насера о том, что к израильтянам присоединились американские и британские самолеты.

Сам Насер почти наверняка знал, что это не так. Но он отчаянно пытался хоть как-то оправдать катастрофическое поражение, понесенное арабами, и, вероятно, надеялся, что обвинения в адрес американцев и англичан побудят Москву прийти ему на помощь. Впрочем, шансов на это у него не было. Русские, чьи корабли отслеживали полеты американских самолетов в Средиземноморье, из показаний собственных радаров знали, что ни США, ни Британия в военных действиях не участвуют. Русский посол в Каире отправился к Насеру и прямо заявил ему об этом. Последнему, впрочем, терять было нечего, и он продолжал распространять эту ложь, спровоцировав семь арабских государств на разрыв дипотношений с США, и демонстрации у американских и британских посольств по всему арабскому миру.

То, как Насер выкручивал руки Хусейну, убеждая его поддержать фальшивую версию с американскими самолетами, несомненно, войдет в анналы исторических курьезов. Израильтяне перехватили и записали радиопереговоры между двумя лидерами на второй день войны, а еще через два дня обнародовали эту запись. Голоса на пленке несомненно принадлежат Насеру и Хусейну; никто даже не пытался это отрицать. Приведем отрывок из их беседы:

'Насер: Здравствуйте. Что мы скажем - США и Англия, или только США?
Хусейн: США и Англия.
Насер: А у Британии есть авианосцы?
Хусейн: (Неразборчиво.)
Насер: О Аллах! Я говорю: я сделаю заявление, вы сделаете заявление, и мы позаботимся, чтобы сирийцы тоже сделали заявление о том, что самолеты с американских и британских авианосцев принимают участие в боях против нас. Мы будем раз за разом поднимать этот вопрос, мы всем это вдолбим в голову'.

Хусейн позднее признал, что 'гигантский зонтик' над Иорданией раскрыли только израильские ВВС. Насер, однако, до конца стоял на своем, твердя, что в боях с арабскими войсками участвовало 'в три раза больше самолетов', чем имел на вооружении Израиль.

Разочарование десантников

Впрочем, египетскому президенту было куда проще отстаивать свои позиции, чем его солдатам в песках к югу от израильской границы. К вечеру среды - третьего дня боев - всех израильтян переполняло ощущение одержанной победы. Начальник Генштаба, генерал-майор Ицхак Рабин, кратко подвел итоги: 'Мы добились почти полного уничтожения египетской армии, нанесли сокрушительный удар иорданской армии, захватили большинство важных районов Синайского полуострова и Западного берега реки Иордан, и почти полностью уничтожили ВВС четырех государств'. Молодые израильские десантники, рвавшиеся в бой, готовились к выброске на Шарм-аш-Шейх, когда им сообщили, что к городу уже подошли корабли израильских ВМС и обнаружили, что египтяне бежали. Разочарованные десантники, словно туристы, высадились с самолетов, без помех приземлившихся на египетском аэродроме.

На следующий день, когда израильтяне заняли на западный берег Суэцкого канала, Иордания вышла из игры, приняв предложение ООН о прекращении огня, которого Москва отчаянно добивалась уже три дня, чтобы спасти арабов от полного разгрома. Египтяне еще раз бросили свои танки в атаку у Суэца в отчаянной попытке расчистить путь к отступлению для остатков своей восьмидесятитысячной группировки на Синае, после чего тоже согласились на прекращение огня. Несколькими часами позже их примеру последовала Сирия.

Впрочем, сирийцам не удалось так легко отделаться. После взаимных обвинений в нарушении перемирия Израиль переключил все свое неблагосклонное внимание на страну, которая, провоцируя террористические нападения и подстрекая Насера, возможно больше других отвечает за нынешний кризис. Несмотря на естественные преимущества, которые давали им условия местности, сирийцы были выбиты с Галилейских [Голанских - прим. перев.] высот, а израильтяне продвинулись на 15 километров от своей границы. Израильские танки при поддержке авиации пробились к пригородам Дамаска.

Надпись на иврите

Каир встретил известие о прекращении огня ошеломленным, скорбным молчанием. В тех местах, где обычно происходят демонстрации, появились усиленные наряды полиции, но похоже ни у кого из жителей города не было желания выходить на манифестацию. Полицейские скорым шагом шли по пустынным улицам, срывая антиизраильские лозунги и плакаты, которыми Каир пестрел с прошлого месяца, когда Насер начал сосредоточивать войска на Синае. Из всех членов арабского альянса только Алжир, с опозданием приславший на помощь Насеру 36 МиГов, заявил о готовности продолжать войну - вероятно потому, что воевать он, собственно, так и не начал, и находится на безопасном расстоянии за пределами досягаемости израильской армии.

В Тель-Авиве все обстояло с точностью до наоборот. Город вдруг заполнили бело-синие флаги - они развевались на длинных флагштоках, трепыхались на автомобильных антеннах, свешивались с балконов домов, выходящих на сверкающую морскую гладь. На пляжи высыпали купальщики и любители поиграть в волейбол; на улицах солдаты, отпущенные в короткий отпуск и еще не отряхнувшие с сапог песок Синая, ловили попутки, добираясь домой; возобновились концерты и экскурсии.

В Иерусалиме Ворота Мандельбаума, еще недавно служившие пропускным пунктом на ничейную землю, превратились в обычный городской перекресток - необычно смотрелись разве что кучки ортодоксальных евреев в черных шляпах и длинных пальто, шумно приветствовавших каждый израильский автомобиль, выезжавший из Старого города. Сентиментальное руководство автобусного парка в израильской части города объявило о возобновлении маршрута номер 9 до горы Скопус; оно не присваивало этого номера никакой другой линии с тех пор, как в 1948 г. из рейса на гору вернулся последний автобус. Мэр Иерусалима Тедди Коллек (Teddy Kolleck) собрал муниципальный совет, чтобы одобрить выделение 50 миллионов долларов 'для восстановления Вечного города Иерусалима'. Подобно Даяну, Эшколу и любому израильтянину, у которого была такая возможность, Бен-Гурион тоже пришел к Стене Плача. 'Это величайшая минута в моей жизни', - заметил он, и тут же нахмурился, увидев, что установленная иорданцами табличка с пояснительной надписью выполнена только на арабском и английском. Он попросил солдат снять ее и заменить надписью на иврите: пока это делалось, он суетился вокруг них, приговаривая: осторожно, не повредите камни.

Разрешение пересечь границу не получено

Хотя в начале войны Эшкол категорически утверждал, что его страна не стремится к каким-либо территориальным приобретениям, масштаб одержанной Израилем победы уже поколебал эту решимость. После захвата Старого города сам Даян заявил: 'Мы вернулись в наши святые места, и больше отсюда не уйдем'. Кроме того, без всяких слов понятно, что Израиль вряд ли отдаст арабам Шарм-аш-Шейх, чтобы у них появилась возможность снова блокировать залив Акаба. Всем заинтересованным сторонам также очевидно, что, удержав захваченные у сирийцев Галилейские высоты, Тель-Авив устранит другую постоянную угрозу: в этом случае арабы не смогут прервать водоснабжение Израиля из реки Иордан. Наконец, закрепившись на западном берегу Суэца, израильтяне гарантируют проход своих судов через канал, в чем Насер отказывал им с 1956 г.

Несколько растерянные собственной победой, масштаб которой удивил даже Даяна и его офицеров ('Я думал, это займет на один-два дня больше', - лаконично заметил начальник Генштаба Рабин), израильтяне явно пока не знают, как распорядиться ее плодами. У них даже не было времени подсчитать, во что им обошелся этот успех, а арабам - поражение. Данные о потерях пока отрывочны, но вполне можно предположить, что за несколько дней боев в пустыне полегло больше людей, чем во Вьетнаме погибает за целый год. Кроме того, историки еще долго будут оценивать последствия войны с точки зрения морального духа арабских стран, не говоря уже о том, как Москва 'потеряла лицо', бессильно наблюдая за тем, как гусеницы израильских танков растирают в пыль результаты ее дорогостоящей ближневосточной авантюры. Кстати, среди ценных трофеев, доставшихся израильтянам - несколько русских зенитных ракетных установок.

Впрочем, одно уже сегодня можно сказать с определенностью: Израиль стал полновластным гегемоном на Ближнем Востоке, теперь он не только не обязан слушаться чьих-либо указаний, но и может сам диктовать условия в ситуации политического вакуума, порожденного бездействием великих держав, беспомощностью ООН и бессилием арабов.

Как же Израилю удалось одержать столь блестящую победу в столь короткий срок? Во многом ответ связан с почти невероятной неспособностью арабов спланировать и скоординировать собственные действия, даже наладить рабочий контакт между участниками коалиции. Несмотря на то, что в 1956 г. боевые действия носили скоротечный характер, на сей раз арабы явно готовились к длительной, вялой войне на истощение. В результате две эскадрильи алжирских МиГов-21 прибыли с роковым опозданием на сутки - только потому, что египетское командование долго не могло решить, на какую авиабазу их направить. (Впрочем, задним числом можно сказать - прилети они раньше израильских налетов, для алжирцев, вероятно, все закончилось бы гораздо хуже). Пять самолетов с марокканскими солдатами приземлились в Каире, но еще пять так и остались на аэродроме в Ливии, не получив от египтян разрешения пересечь границу. Больше сотни грузовиков с алжирской мотопехотой через южные районы Туниса двигались на Синайский фронт, но он рухнул задолго до их прибытия. Сам Тунис был готов направить на помощь Египту свои войска, но Каир так и не обратился к нему с соответствующей просьбой.

Третий Храм

Хотя уничтожение арабских ВВС, пожалуй, сыграло решающую роль в ходе боевых действий, сухопутные войска коалиции зарекомендовали себя далеко не лучшим образом. Их подготовленный русскими офицерский корпус проявил полную несостоятельность: арабские командиры были сильны лишь в 'войне слов', но не с оружием в руках. Только иорданцы воевали храбро и умело - и заплатили за это, как выразился Хусейн, 'огромными жертвами': одними убитыми они потеряли до 15000 человек. Ливанцы за всю войну не сделали ни одного выстрела по израильским сухопутным войскам; заняв позиции на границе, солдаты играли в триктрак и наблюдали, как сирийцы и израильтяне обмениваются залпами. Что же касается самой Сирии, то, несмотря на громогласные заявления об обратном, ее сухопутные силы не предприняли ничего существенного, чтобы облегчить положение Иордании и Египта. Мало кому из арабских летчиков выпал шанс показать себя в деле; те же, кому это удалось, явно уступали своим противникам. В воздушных боях израильтяне сбили 50 арабских истребителей, потеряв лишь три своих. Связь на фронте была налажена настолько плохо, что египетскому командованию вскоре пришлось передавать сообщения своим войскам на Синае через Радио Каира. Командование полностью утрачивало контакт с целыми соединениями.

В конечном итоге, однако, поражение арабов приобрело характер полного разгрома, который еще долго будет с восхищением анализироваться в военных академиях всего мира, прежде всего из-за великолепной тактики, планирования и профессионализма израильских военных. Помимо этих 'материальных' причин, нельзя не отметить преданности евреев своей стране, закаленной тысячелетиями разъединенности и гонений, их неуклонной решимости не допустить гибели Израиля как государства. 'Всех вело в бой сочетание: любовь - вера - родина, - заметил Моше Даян в конце недели. - Если я могу так выразиться, мы сражались за то, чтобы Третий храм не был разрушен'.

"Time", США

Перевод сайта inosmi.ru