«Отправляющиеся на кораблях в море, производящие дела на больших водах, видят дела Г-спода и чудеса Его в пучине...»
Ветхий Завет (Пс. 106: 23 – 24)

Ежегодно, в последний воскресный день июля Россия отмечает День Военно–Морского Флота. Это обстоятельство подвигло меня, бывшего офицера советского военно–морского флота рассказать о сослуживцах – евреях, посвятивших себя нелегкой флотской службе бесноватому коммунистическому монстру.

Начало моей 32–летней флотской службы совпало с концом войны. Долгожданный мир принёс всем нам ни с чем несравнимую по тем временам, радость победы, которая в немалой степени омрачалась беспросветной нищетой. Из последних сил выбивалась и наша многодетная семья, без элементарной одежды и постоянно гнетущем, с трудом переносимом чувстве голода. И вместе с тем, не покидало стремление продолжить образование, а естественная подростковая романтика настроили меня после окончания «семилетки» податься в военно–морское училище. Подоспевшее с фронта письмо с отцовским благословением, окончательно утвердило меня в принятом решении.

Пятнадцатилетним юношей начался мой тернистый путь в самостоятельную жизнь: мучительные скитания по случайным платформам, товарнякам, тамбурам и подножкам вагонов послевоенной железной дороги и, уже в училище, двухмесячное полуголодное существование в кандидатский период сдачи вступительных экзаменов и ежедневная непосильная работа грузчиком на разгрузке барж в бакинском морском порту. Это своеобразное начало флотской службы, когда нам, пацанам, съехавшимся со всех концов страны, пришлось сполна хлебнуть «совкового» лиха, заслуживает отдельного повествования. Но тогда это преступное издевательство над беззащитными подростками «отцы–командиры» пытались объяснить, якобы специально задуманным для поступающих в училище негласным «экзаменом на выносливость». Тем не менее, «и худо и бедно» 1 сентября 1945 года начался мой первый учебный год в Бакинском военно–морском подготовительном училище (разновидность образованных позднее Нахимовских училищ). Кстати тогда, в этом же училище на старшем курсе учился, с позволения сказать еврей, ныне здравствующий элитный российский юдофоб, злейший враг государства Израиль - Е. Примаков. Конечно же, перспектива стать офицером флота его не прельщала: уже тогда было понятно, что этому высокопоставленному отпрыску будет заранее уготовлена карьера советского партийно–гебешного номенклатурщика, в которой он успешно пребывает по сей день. Спустя два года наше училище было передислоцировано в Калининград (тогда ещё Кёнигсберг), на базе которого впоследствие было создано 2 – е Балтийское высшее военно–морское училище (ныне Военно–морской институт им. Ушакова), которое я успешно закончил в 1952 году и был назначен на Балтику помощником командира тральщика Рижской военно–морской базы. Мне всегда казалось, что в составе офицерского корпуса советского военно–морского флота служит несоразмерно большое количество евреев, хотя по этому вопросу нигде не встречал официальной статистики. Совсем недавно мне все–таки удалось эту информацию раздобыть на сайтах Интернета. Мои предположения оправдались полностью: по последней переписи население СССР составляло 268 млн. человек, в том числе евреев 1,8 млн., что было немногим более 0,6 %. Так вот, на тот период в составе авиации Советской Армии евреи составляли 5 % от общей численности офицерского состава (? - очень большой знак вопроса, аналогично и следующая статистика – прим.ред.сайта МАОФ), в артиллерии – 7,2 %, а в военно–морском флоте – 14,7 %. В какой–то степени это можно было объяснить тем, что в то время только в военно–морских учебных заведениях можно было получить высшее образование.

У служивого флотского люда всегда не в чести был привелигированный клан политработников, которые были абсолютно некомпетентны в морских науках и, за очень редким исключением, это были ограниченные начётчики марксистско–ленинского ликбеза, что спровоцировало прочно укоренившуюся за ними презренную кличку – «политрабочий». К этому же флотскому сословию политической братвы принадлежали и так называемые «смершники» - официальные представители КГБ на кораблях и флотских соединениях. В конце 60–х и начале 70–х годов именно эта, политрабочая шушера вершила на флоте все подмётные антисемитские деяния. По указанию центральных партийных органов ими была развернута беспретендентная по размаху и совершенно бессмысленная по своей сути кампания, объявившая войну сионизму. Вскоре всем стало ясно, что подавляющее большинство этих политборцов с сионизмом не имели не только понятия о предмете преследования, но даже не догадывались о чем идет речь: они твердо усвоили лишь то, что понятие сионизм и еврей - это синонимы.

Припоминаю, как в разгар этой кампании «смершники» училища инициировали «чистку» рядов будущих офицерских кадров. Приставленный к училищу бледнолицый кегебист с бесцветными глазами в чине майора стал приглашать к себе на собеседование курсантов, сомневающихся в своем прошлом, для восстановления истины при уточнении биографических данных. Тогда никого из нас даже не насторажило, почему первыми на собеседование были приглашены курсанты еврейской национальности. Вскоре из училища были тайно изгнаны (этот процесс проводился только ночью) курсанты Александр Найберг (он не мог объяснить почему его тетя ещё за несколько лет до рождения самого Саши уехала в Америку) и Михаил Лидский (его дедушка в молодые годы имел фабрику по производству дёгтя). Эти очень толковые парни были вынуждены закончить свою службу рядовыми матросами в Балтийском флотском полуэкипаже. Циничный беспредел политической «опричнины» продолжался весь учебный год и трудно даже сейчас припомнить сколько молодых судеб тогда было загублено.

Через год после окончания училища я был назначен командиром корабля и в составе дивизиона тральщиков принимал участие в послевоенном боевом тралении мин на Балтийском море (все участники боевого траления мин причислены к категории участников боевых действий). Траление мин осуществлялось практически круглосуточно и каждые две недели мы возвращались на базу для пополнения запасов топлива, продовольствия и техсредств. В один из таких заходов стало известно, что по настоятельному требованию политорганов уволен в запас наш комдив, участник войны, достойный офицер и настоящий флотский интеллигент, украинец по происхождению капитан 2 ранга Нудьга Борис Лукич. Он стал неугоден политрабочим только потому, что отказался на собрании личного состава дивизиона «заклеймить позором убийц в белых халатах». По тем жутким временам это был подвиг, поэтому нам, командирам кораблей, было категорически запрещено устраивать торжественные проводы своему опальному комдиву. Проводы все-таки состоялись и были достойными, со всеми полагающимися в таких случаях почестями. На следующий день мы все, 11 командиров кораблей были подвергнуты жесточайшей партийной и дисциплинарной экзекуции. Кстати, среди 11 командиров кораблей, трое были евреями, евреем был и минёр дивизиона капитан–лейтенант Бенедикт Махлис. Кроме нашего дивизиона в составе Рижской военно–морской базы был еще один дивизион тральщиков, которым командовал тоже еврей, капитан 2 ранга Шпарага. На оба дивизиона тральщиков было возложено боевое траление мин в Финском и Рижском заливах, Ирбенском проливе, на подходных форватерах к островам Сааремаа (Эзель) и Хиумаа (Даго).

А вот в самом начале войны Рижской военно–морской базой командовал бывший офицер царского флота, легендарный контр–адмирал Трайнин Павел Алексеевич, достойный сын еврейского народа, уроженец белорусского города Пинска. Буквально в первые дни войны под его непосредственным руководством была осуществлена крупнейшая операция по выводу из Рижского залива Отряда легких сил и их флагмана крейсера «Киров», под носом у стремительно наступавших немецких войск. Вывод крейсера и всего отряда кораблей проводился через мелководные проливы островов Моонзундского архипелага. Эта операция стала достоянием российской истории военно–морского искусства.

Уже после войны организацией боевого траления мин в оперативной зоне Рижской военно–морской базы занимались евреи – офицеры участники войны капитан 1 ранга Фридман и флагманский артиллерист капитан 2 ранга Идесис. Техническое управление тогда возглавлял капитан 2 ранга – инженер Белинский, кстати, уроженец Нью–Йорка (его родители были дипломатами). Примерно в это же время в Рижском военно–морском гарнизоне служили и мои близкие друзья – товарищи: флагманский механик бригады надводных кораблей капитан 2 ранга Семен Бенин, механик дивизиона подводных лодок капитан 2 ранга Борис Ривкин, механик одной из подводных лодок капитан 3 ранга Ефим Кнафельман (одаренный музыкант, хорошо играл на скрипке) и начальник Центрального топливного склада министерства обороны капитан 1 ранга - инженер Иосиф Рубин. Ныне Семен Бенин живет в Израиле, а его внук Герман весной этого года закончил службу мотористом на одном из боевых корветов УРО Израиля, участник Второй Ливанской войны. Борис Ривкин длительное время живет в Сан–Франциско и возглавляет еврейскую общественную организацию, оказывающую помощь Израилю. Ефим Кнафельман уже почти 20 лет живет и успешно трудится в Нью–Йорке, а Иосиф Рубин живет в Чикаго. Это мои сослуживцы, которые были и остаются моими единомышленниками, с которыми делили все житейские радости и горести, а празднование Пейсах, Рош Ашана и Йом Кипур было нашей обязательной традицией.

В Рижском военно–морском гарнизоне заканчивал свою службу ещё один еврей, командир легендарной подводной лодки «С-11» Герой Советского Союза капитан 1 ранга Самуил Нахманович Богорад. Я был лично знаком с Самуилом Нахмановичем и было больно сопереживать, когда ещё полного сил и энергии заслуженного офицера списали с подводной лодки и заставили командовать буксирами в дивизионе аварийно–вспомогательных судов. К счастью, это длилось недолго: как только его уволили в запас, он был приглашен в Латвийское морское пароходство на должность капитана теплохода и еще много лет успешно бороздил моря и океаны. Подробно об этом удивительном человеке я рассказал в своей публикации, посвященной 63–й годовщине Победы над фашизмом.

Случалось, что среди офицеров встречались евреи, не избежавшие соблазна «закамуфлировать» свое еврейское происхождение. Однажды мне пришлось присутствовать на представлении капитана 2 ранга Звездина, прибывшего на должность флагманского минера соединения, человека с явно семитской внешностью, официально прикрывший свое происхождение фамилией жены. В офицерском коллективе этот факт симпатий ему не прибавил и увольнения в запас вместе со всеми евреями он тоже не избежал.

Уже здесь, в иммиграции российская телекомпания НТВ показала интервью с Героем Советского Союза контр–адмиралом Адольфом Кеслером. Живет сейчас адмирал в Германии, в Кёльне, получает на общих основаниях тамошнюю «социалку» (так в народе называют социальное пособие для иммигрантов), помогает своим детям растить внуков и вместе с супругой борется с возрастными хворями. Под давлением интервьюера уважаемый адмирал начал «растекаться мыслию по древу» и щедро раздаривать телезрительской аудитории своё накопленное «совковое духовное богатство». Имея достаточно выразительные имя и фамилию, адмирал, оказывается никогда не числил себя в евреях, а совсем наоборот: всегда с гордостью утверждал, что он – «доблестный сын украинского народа». И даже когда осведомленный Л. Брежнев, вручая адмиралу Золотую Звезду Героя, сообщил сидящим в зале, что это на его памяти второй еврей, которому он вручает звезду Героя (первым был Цезарь Кунников, геройски погибший при высадке десанта на Малой Земле), наш адмирал стал публично убеждать генсека, что он «чистых кровей украинец». Позже выяснилось,что Брежнев знал отца Адольфа Кеслера по боям на Малой Земле, но не знал, что предприимчивый отец вновьиспеченного Героя с помощью своего друга – украинца на всю жизнь «осчастливил» своего отпрыска, сделав его бездуховным отшельником, «Абрамом не помнящим своего родства».

Подарком судьбы было мое общение с легендарным подводником и тоже евреем, Героем Советского Союза контр–адмиралом Коноваловым Вульфом Калмановичем . В начале 50–х, еще будучи капитаном 1 ранга, В. К. Коновалов служил в нашем, 2–м Балтийском высшем военно–морском училище в должности Начальника кафедры тактики. Это был блестящий преподаватель и талантливый, эрудированный лектор, который пользовался безупречным авторитетом среди курсантов и офицеров училища. Запомнился эпизод выпускного вечера в училище: перед началом торжеств я случайно оказался рядом с четой Коноваловых и когда начались индивидуальные поздравления с вручением диплома, погон и кортика, его супруга – очень милая и обоятельная женщина (помню представилась она Лилей) тепло, по–матерински поздравила меня и даже поцеловала.

В средине 60–х годов я был направлен для дальнейшего прохождения службы по своей штурманской специальности в Главную военно–морскую базу Балтийского флота и, как предрекали кадровики, с радужной перспективой назначения в Штаб Балтийского флота. В то время на трех самых крупных соединениях Балтийской военно–морской базы должности начальников штабов соединений исполняли офицеры – евреи: начальник штаба Бригады ракетных и торпедных катеров капитан 2 ранга Вилен Панич (этой бригадой в годы войны командовал тоже еврей, Герой Советского Союза капитан 1 ранга Абрам Григорьевич Свердлов), начальник штаба Бригады сторожевых кораблей капитан 2 ранга Михаил Рубинштейн и начальник штаба Бригады десантных кораблей капитан 2 ранга Семен Бербровер. Старшим офицером оперативного отдела штаба военно–морской базы был капитан 2 ранга И. Загускин, разработчик и участник всех показательных учений Балтийского флота по высадке морских десантов. Это были достойные, грамотные и уважаемые на флоте офицеры, награжденные за успехи в боевой подготовке правительственными наградами. Все они готовились стать командирами соединений, но, к сожалению, этого не произошло. После разгромного поражения «советского оружия» в Шестидневной войне с Израилем в министерстве обороны СССР был издан секретный приказ, в соответствии с которым офицеров еврейской национальности запрещалось назначать командирами соединений и в штабы флотов и округов. Все вышеперечисленные офицеры и ваш покорный слуга автор этих заметок были с повышением переведены в части Тыла флота, откуда очень скоро были уволены в запас. Так началась кампания поголовного изгнания из военно–морского флота офицеров еврейской национальности и одновременно рождался любимый миф российских юдофобов о том, что в тыловых частях служат все евреи, хотя за всю долголетнюю службу я знал лишь двух евреев офицеров интендантской службы, подполковников Якова Шапиро и Илью Эренбурга (полный тезка великого писателя), заслуженно уважаемых личным составом кораблей и частей.

Последних 12 евреев, генералов и адмиралов, в том числе и совсем ещё молодого контр–адмирала начальника связи Балтийского флота Д. Сигала увольнял со службы самый болтливый и лживый инициатор перестройки - М. Горбачев. В этот же период из штаба Балтийского флота были уволены «последние из могикан» евреи, мои сослуживцы по Балтийску, капитаны 2 ранга Аркадий Кацаф и Илья Краснов. Уволен был и бывший мой заместитель капитан 3 ранга Анатолий Баскин, который вскоре эмигрировал в Израиль.

Обстановка лицемерия, лжи и предательства, насаждаемые политорганами и кегебистскими надзирателями, морального удовлетворения от флотской службы практически не приносили. Особенно угнетала осознанная безысходность и ощущение некоей второсортности, уготовленной тебе власть предержащими. Противостоять этому государственному остракизму было равносильно бессмысленной борьбе хитроумного идальго Дон Кихота с ветрянными мельницами. С уверенностью могу лишь констатировать, что прогнивший брежневский застой и последовавшая за ним горбачевская перестройка ознаменовали конец многовековой истории самоотверженного служения евреев в российском военном флоте.Убежден, что не за горами то время, когда не только о былых заслугах военных моряков - евреев, но и об исчезнувшем еврейском этносе России будут с сожалением и болью писать добропорядочные изыскатели исторической науки.