Однако за неделю до двухсотлетия идеологические близнецы-братья, террористы НФПО и немецких «Революционных ячеек», захватили самолет французских авиалиний – рейс 139 компании Air France – с 248 пассажирами и 12 членами экипажа на борту. Самолет, направлявшийся из Тель-Авива в Париж, сделал промежуточную остановку в Афинах. Вскоре после взлета в афинском аэропорту, в 12:30 часов дня, террористы сообщили с борта самолета о его захвате. В команду захватчиков входили двое арабов-членов НФПО и двое граждан Германии из немецких «Революционных ячеек» - Вильфрид Бёзе и Бригитт Кульман.
Террористы угнали самолет вначале в Бенгази (Ливия), а оттуда, простояв семь часов и дозаправившись, направились в столицу Уганды Кампаллу, в аэропорт Энтеббе. За время, проведенное в аэропорту Бенгази, они освободили одну из нееврейских пассажирок, которая симулировала внематочную беременность.
По прибытии в Энтеббе к захватчикам присоединились еще четверо террористов, которые дожидались их в Уганде, под прикрытием угандийского диктатора Иди Амина. Вскоре после посадки все пассажиры и члены экипажа были рассортированы, и все не-евреи освобождены.
Следует отдать честь французскому экипажу: когда капитан авиалайнера Майкл Бако объявил террористам, что все пассажиры находятся на его ответственности, и отказался покинуть своих еврейских пассажиров, весь экипаж последовал его примеру и остался с ними, готовый разделить их судьбу. Отказалась покинуть приговоренных и французская монашка, которая настаивала на том, чтобы передать свое место среди освобождаемых одному из еврейских пассажиров. Однако ее террористы просто вытолкали и силой затащили в ожидавший французский самолет.
В Энтеббе остались 85 евреев (как граждан, так и не-граждан Израиля) и еще 20 человек, большинство из которых были членами экипажа. Всех евреев террористы обещали убить, если не будут выполнены все их требования. А требовали они всего-то освобождения 40 террористов из израильских тюрем и еще 13, находившихся в тюрьмах Кении, Франции, Швейцарии и западной Германии. За жизни 105 человек – не такая уж большая цена, во всяком случае, по сегодняшним меркам, когда за тела двоих или троих похищенных и убитых израильских солдат и одного «социально близкого» наркоторговца освобождают сотни живых и нераскаявшихся террористов-убийц, а за одного живого солдата (что тоже еще не доказано) требуют освобождения тысячи преступников, с нетерпением дожидающихся возможности вернуться к своему кровавому ремеслу.
Однако в те годы правительство Израиля еще не было заражено капитулянтской ментальностью. Это все еще было правительство страны, осознающей, что она борется за свое выживание и что, отдав врагу палец, ты предлагаешь ему откусить всю руку. Правительство Ицхака Рабина приняло решение готовиться к операции по освобождению заложников. Но для подготовки такой беспрецедентно сложной операции требовалось время, и чтобы его выиграть, правительство вступило в переговоры с террористами. За неделю операция была продумана до мельчайших деталей и отработана.
Руководители готовятся к операции.
В ночь на 4 июля транспортные самолеты израильских ВВС, с сотней израильских коммандос и военными джипами на борту, под покровом темноты пересекли расстояние в 4 тысячи километров, отделяющее Израиль от Уганды. В дерзкой атаке, длившейся 90 минут, наши спецназовцы отбили у террористов и поддерживавших их солдат угандийской армии 103 заложников. Трое заложников погибли (еще одна пассажирка, 75-летняя Дора Блох, ранее госпитализированная в больницу Кампаллы, была убита там в отместку за «израильскую дерзость»). Были уничтожены все участвовавшие террористы и 45 солдат угандийской армии. В ходе операции, получившей кодовое название «Шаровая молния», были уничтожены также стоявшие на взлетном поле 11 советских истребителей МИГ, находившиеся на вооружении угандийских ВВС. Этим была предотвращена погоня, в ходе которой истребители могли сбить израильские транспортные самолеты в воздухе.
Уже дома после приземления в Израиле.
Из израильских спецназовцев пятеро были ранены. Единственным погибшим был командовавший операцией подполковник Йонатан Нетаниягу, старший брат нынешнего премьер-министра Израиля Биньямина Нетаниягу. С тех пор мало кто помнит изначальное название операции – в Израиле и во всем мире ее знают как «Операцию Йонатан». И во всем мире на протяжении целого ряда лет, пока правительства Израиля не взяли курс на капитуляцию и демонтаж собственной страны во имя «мира и гуманизма», эта операция – как и Шестидневная война - напоминала о том, что с израильтянами лучше не связываться: можно крепко получить..
В те дни мы с моим мужем, светлой памяти Авраамом Шифриным, находились в Вашингтоне, где Авраам участвовал в очередном сенатском слушании, давая показания о советской пенитенциарной системе и военной промышленности, в которой он работал в качестве юрисконсульта до ареста. Однако в день праздника в Сенате делать было нечего, и мы собрались просто погулять по красивому городу, хотя настроение было совсем не праздничным – в любой час можно было ожидать, что террористы начнут расстреливать заложников. Радио и телевидение включать не хотелось: все станции с энтузиазмом долдонили о переговорах.
Когда мы вышли на улицу, там было непривычно людно: празднично одетые американцы были возбуждены и что-то активно и восторженно обсуждали. Вдруг чье-то внимание привлекла кипа на голове Авраама. Нас окружили и начали спрашивать, израильтяне ли мы. Получив утвердительный ответ, ничего не понимавшего Авраама схватили и начали качать с восторженными воплями. Когда его, наконец, аккуратно опустили на землю, из многоголосых объяснений мы поняли, что произошло. «Вы украли у нас двухсотлетие! Спасибо вам!» - услышали мы в качестве «объяснения».
Вывод из этого достаточно неожиданного эпизода получил еще более неожиданное подтверждение четыре года спустя в Генуе, куда мы приехали поздно вечером на машине с немецкими номерными знаками. Там Авраама тоже качали пьяные итальянские солдаты, узнавшие, что мы не «боши», а израильтяне, хотя всего за несколько минут до этого нас хотели бить, приняв за немцев. Уважение к Израилю все еще было на очень высоком уровне – до «мирного процесса» оставалось 13 лет.
"Живой журнал" jennyferd