Слепящий диск приближался с воем. Елена Римон, доцент колледжа «Сапир» в Сдерот, могла бы, конечно, прошептать: «Пустяк, самоделка, взрывчатки всего на 3 кило...» Но вместо этого промелькнуло, что проклятый «касам» метит как раз в остановку автобуса, где люди, где она…Взрыв, в тридцати метрах от них. Осколки никого не задели.- Итак, вы преподавали теорию литературы в колледже Сапир в тот самый год, когда, получив из рук Шарона Гуш-Катиф, палестинцы переключились на поселения Негева. Как это сказалась на занятиях?
- Нас перевели в полуподвал. Верхние этажи всех зданий оказались под угрозой и поэтому стояли пустые. Из-за нехватки помещений несколько курсов пришлось закрыть, например, историю ивритской литературы. Появились народные приметы: говорили, что хамасники любят стрелять в 19:30, чтобы попасть в вечерний выпуск новостей. Был период, когда залпы раздавались особенно часто, и тогда разрешили свободное посещение. Мне позвонила студентка, мать двоих детей: «У меня во дворе упал «касам» и я не могу заставить себя выйти из дома... Как ты думаешь, твоя лекция стоит, чтобы рисковать?» Я ответила ей честно: «Нет, не стоит. Но чтобы эти гады не думали, что добились своего, что евреи бегут... В общем, решай сама!..»
- Недавно в «Сапире» был скандал?
- Да, на факультете кино. Преподаватель, житель Газы Назар Хасан, отказался впустить студента Эйяля Коэна, потому что он, резервист, был в военной форме.
- В фронтовом городе солдатская форма под запретом?
- «Сапир» - это особое место. Здесь демократия, здесь каждый может высказывать свои взгляды. Арабы пользуются этим правом широко, призывы уничтожить Израиль слышатся довольно часто. Единственные, кто должен молчать, это религиозные евреи. У них выбор небогат: принять существующий порядок или уйти. Некоторые так и сделали, но большинство сидит и терпит. Иначе есть опасность погрузиться в тяжелый нескончаемый спор. Или услышать: «Тут не Меа Шеарим!» Иногда мне кажется, что линия фронта проходит именно здесь, а не на КПП, что отделяет нас от Газы...
- Политологи говорят – «молчаливое большинство». В вашем случае – молчащее поневоле...
- Это мы. Я изучила это понятие изнутри, вдоль и поперек. Там есть много оттенков. Иногда религиозный человек жалеет свое время, свои силы, и только поэтому не ввязывается в спор. Хуже, когда тебе приходится молчать ради будущей карьеры. В «Сапир» есть несколько престижных факультетов, например, юридический. Люди убеждают себя: «Дотяну, закончу - буду жить, как человек». И слушают бред об «отмене» Израиля, опустив глаза в землю. Возможно, мой случаи самый простой: я знаю, что если скажу им, что о них думаю, то на следующий год со мной не продлят контракт, что и случилось в конечном счете. Течет время, и ты задаешь вопрос: а не слишком ли дорогую цену мы все платим за вынужденное молчание? Помню, в самый «касамный» месяц левые устроили в Сдерот международный кинофестиваль «Эстетика террора». Большинство лент - про арабские мучения и справедливую борьбу палестинцев. И это в Сдерот, под огнем, где родители боятся выпускать детей на улицу...
- Плакаты, пикеты?..
- Никто и ничего. Жителей Сдерот это кощунство не волновало. Между делом я занялась арифметикой. На одном факультете кино в «Сапире» учился полтысячи человек. А педагогов – два десятка. Значит, каждый умеет промывать мозги и внушать свои взгляды большому числу молодых людей. Как пулеметчик, что расстреливает из дота наступающих солдат. Его достать трудней, хорошая позиция мешает. Или то, что мы молчим.
"Живой журнал" ezrahovkin