«Изнасилование» на иврите – «онес», изнасилованные – «анусим». Слово, значение которого становится еще гаже, когда включаются ассоциации, связанные с латинским смыслом его корня. Анусим – так называли в XVI веке пиренейских евреев, силой поставленных перед ужасной дилеммой: покинуть дом или покинуть веру – и выбравших последнее. Анусированным Гуш-Катифа подобного выбора не предоставлялось. Их изнасиловали без спроса – грубо и страшно, поливая при этом крокодиловыми слезами, и требуя благодарности за то, что ломают лишь душу, а ведь могли бы прихватить еще и позвоночник.
Изнасиловали тогда и все общество, ставшее невольным свидетелем и соучастником преступления. Это происходило на наших глазах; кто-то из зрителей плакал, кто-то сжимал кулаки, кто-то пускал сладострастные слюни. Хорошо помню тогдашнюю – до последнего дня – веру: дядя шутит, быть такого не может… – и ощущение опустошающего бессилия, когда стало ясно: может... не шутит...
И вот прошло уже пять лет, а ведь как вчера, правда? Исковерканные людские судьбы, свезенные для утилизации в мусорные кучи караванных поселков, по-прежнему копошатся там, тщетно пытаясь приподняться на саднящих культях. По-прежнему несет свою персональную кару живой труп в больнице Тель-ха-Шомер. По-прежнему одержимы потной страстью насилия вдохновители Депортации: серийный преступник не может остановиться.
Вот только орудия насилия нужны теперь новые: прежние, опозоренные и презираемые, расползлись кто куда по коридорам судов и закоулкам небытия. Их судьба, если вдуматься, выглядит еще страшнее, чем судьба анусированных - те хотя бы могут опереться на сознание собственной правоты – единственного, что не подлежит осквернению. Но нет ни костыля, ни подмоги в гулком одиночестве отверженного собственной совестью. Их просто использовали и выбросили – как мерзкую тряпку, как сломанный дилдо из окна непотребного дома.
Сказано: «Страна, пожирающая своих жителей…»
Нами жива она - кормом своим и навозом. Когда же, наконец, исполнится обещанная, не солгавшая вечность ее?
"Живой журнал" alekstarn
Фото Лев Левинсон