Полтора месяца назад разгорелся спор на заседании комиссии Кнессета по образованию. Во время обсуждения Закона Гафни, нацеленного на укрепление независимого харедимного образования, депутат Михаэль Бен-Ари предложил поправку и попросил обусловить распространение закона прозрачностью критериев, согласно которым принимаются учащиеся в харедимные школы. Он ясно заявил: в мире харедим имеет место и преобладает проблема общинного разделения. Дети выходцев из восточных общин дискриминируются при записи в детские сады, школы и йешивы. На харедимной улице говорят, что родители, выходцы из стран Востока, меняют фамилии на «более благозвучные» типа «Лейзерович», чтобы увеличить шанс принятия их детей в садики, школы, йешивы. А между тем, найден способ отсеивать и маскирующихся под ашкеназим – это открытие специальных «детских садиков для говорящих на идиш.»

Г-н Бен-Ари не просил установить критерии для приёма в харедимные образовательные учреждения, он всего-навсего требовал прозрачности, чтобы всем было разъяснено, каковы они – условия приёма. Естественно, его поправка была отвергнута. Община, которая препятствует властям заняться матерью, которая подозревается в издевательствах (над собственным ребёнком – прим.перев.), ни за что не позволит чужакам вмешиваться в общинную политику. Что до закона Гафни, то он закреплён коалиционными соглашениями, его так просто не тронешь.

Спор на Комиссии по образованию не удостоился публичного освещения – в отличие от бурного спора на этой неделе, когда Комиссия обсуждала проблему абсорбции эфиопских репатриантов в школах города Петах-Тиквы. Оказывается, есть экзамен Бузагло, а есть экзамен Негуса. Коалиция предпочла проигнорировать дискриминацию сефардов в харедимном образовании, но откликнулась на вопли, поднятые организациями эфиопских репатриантов, утверждавших, что имеет место дискриминация в системе национально-религиозного образования. Двойные стандарты не опирались на политические мотивы: все религиозные фракции представлены в правительстве. Причина не в этом. Харедимное руководство умеет защищаться и нападать, а руководство «вязаных кип» - нет. И ещё. Дискриминация на расовой почве – напстоящая или выдуманная - выглядит куда фотогеничней и убедительней, когда различие в цвете кожи ярче – не между белокожими и смуглыми, а между белыми и чёрными. Особенно после избрания Обамы.

Каждый год в канун начала учебного года в Петах-Тикве снова всплывает проблема эфиопских детей. Своего рода сезонный сюжет-клевета. В глазах общественности, дискриминация – неоспоримый факт, даже если эфиопские дети абсорбируются в школах национально-религиозного сектора Петах-Тиквы. Мы намеренно не написали «государственно-религиозные школы», потому что хорошо оркестрованная буря шумит не над этими образовательными учреждениями, а над тремя частными школами – «Ноам», «Ла-Мерхав» и «Даат-Мевиним».

Очень важно отметить, что Петах-Тиква абсорбирует в больших количествах репатриантов из Эфиопии. Дети старожилов из этой алии были успешно абсорбированы и в государственно-религиозных школах города, и в частных. Спор разгорелся вокруг приёма детей новых репатриантов из Эфиопии, которые не соответствовали критериям приёма – ни по уровню знаний, ни по уровню религиозности их семей. Ясно, что не цвет кожи является критерием, а среда, в которой растут учащиеся. Ведь старожилы из Эфиопии, из религиозных семей, как уже упоминалось, были успешно абсорбированы, и никто не был против этого. Поскольку государственно-религиозные школы города переполнены, муниципалитет встал перед серьёзной проблемой нахождения решения для детей-репатриантов.

Разве смысл в том, чтобы обязать элитарные школы, устанавливающие определённые условия приёма, абсорбировать учащихся без проверки и оценки? Депутат Ронит Тирош (Кадима), которая, в бытность Лимор Ливнат министром просвещения, была гендиректором минпроса, заявляет, что речь идёт о политической спекуляции, и ни о чём более. «В частных школах установлены условия приёма, они имеют на это право, - объяснила она. – Только ребёнок определённого уровня религиозности может там учиться И сына президента государства не приняли бы в такую школу. В этих школах учатся 17 учащихся из Эфиопии, и к тем, у кого нет нужного уровня, прикрепляют помощь. А тут произошло вот что: нескольким политикам захотелось покричать. Министр просвещения захотел доказать, что он против расизма. Глава правительства и президент оседлали кампанию осуждения. Я так думаю, что двое последних просто не в курсе дела, в чём корень проблемы. Но министр просвещения – он-то знал! А раздули проблему главы репатриантских товариществ (амутот): ведь не будь дискриминации, что бы оправдывало их существование?!

- Вы утверждаете, что они каждый год поднимают эту проблему. Так как же Вы её занимались во время вашего пребывания на посту в Минпросе?»

«Я столкнулась с этой проблемой, когда эфиопские репатрианты прибывали массами и селились в таких местах, как Ор-Акива или Нетания, а рав Шломо Амар требовал, чтобы они учились в религиозных школах. Но их концентрация была слишком большой. От нас потребовали помощи в устройстве учащихся в разные школы, прибегая при этом к их развозке.
Я не говорю, что нет дискриминации, нет расизма. Но невозможно так цинично использовать каждый случай. И в прошлом году в Петах-Тикве была проблема, и я помогла найти решение. Когда ко мне обратились и в этом году, я попросила о встрече с руководством школ. Но тогда на меня повлияли СМИ, и я думала, что в самом деле речь идёт о расизме. Я встретилась с коллективом, который на меня произвёл хорошее впечатление – речь идёт о группе весьма уважаемых работников просвещения. Я убедила их принять несколько религиозных эфиопских учащихся, даже если уровень их религиозности не совсем «торани». Министру просвещения моё вмешательство мешало. Но это не что иное, как битвы за престиж, и неважно, кто у кого оторвёт кредит».

В окружении министра просвещения удивляются. На этой неделе Саар уже обвинил Тирош в том, что она мешает. Насколько помнится, именно он вмешался, потребовав от трёх школ принять тех учащихся, которые остались вне школ.

75 больше 100

Позавчера и в Комиссии по образованию и в Кнессете бушевали ветры вокруг проблемы абсорбции выходцев из Эфиопии. Председатель партии Мерец Хаим Орон напал на национально-религиозную общественность, и Бен-Ари потребовал от него принести извинения. Он сказал, что именно национально-религиозная общественность абсорбировала эфиопскую алию. На что Орон ответил: «Они просто не подпустили к этому других, не дали никому!» Что значит! Кто не дал?! - рассердился Бен-Ари. – Что-то в 80-х годах мы не видели кибуцников, которые занялись абсорбцией эфиопской алии! Только девочки из национальной службы и йешиботники занимались этим!»

«Интеграция эфиопской алии – святая миссия, - сказал Звулун Орлев (партия Байт Йегуди), председатель Комиссии по образованию. – Будучи работником просвещения, я не понимаю, в чём тут проблема – абсорбировать в каждом классе пару-другую учеников-репатриантов, помочь им достигнуть успеха в учёбе и в усвоении религиозно-сионистского образа жизни в соответствии с путём школы. Я сожалею, что нашлись такие, которые использовали это дело для клеветы и инсинуаций на сионистко-религиозное образование, вот уже более 20 лет самоотверженно взваливавшее на себя нагрузку абсорбции алии из Эфиопии и преуспевшее в этом».

А кто использовал это дело? Орлев не готов называть имена. Частично, говорит он, дельцы из среды самих эфиопских репатриантов, в основном молодые лидеры, не те, которые в кипах. А прочие – политики, как из коалиции, так и из оппозиции, поймавшие тремп и пытающиеся состричь купоны на спинах детей-репатриантов. Он обращает критику на частные школы, которые оказались в фокусе всей этой истории: «В конечном итоге, они таки приняли учащихся-эфиопов. Если бы они с самого начала согласились с тем, с чем согласились под конец, они бы удостоились благословений и похвал». Эти школы, пояснил Орлев, получают от Минпроса субсидии - до 75% от требуемого бюджета, стало быть, министр имеет право вмешаться.

Каковы же истинные обязанности частный образовательных учреждений, когда возникает конфликт такого типа? Три школы, о которых идёт речь, определяются, как «хинух мукар шеэйно рашми" (неофициальное признанное образование). Учителя нанимаются товариществами, родители платят за обучение относительно высокую плату, и именно школе дано право устанавливать эту сумму. Также правом этих школ является устанавливать условия приёма в части уровня знаний и религиозности. Но опять же: поскольку Минпрос финансирует упомянутые школы на 75%, он вправе вмешиваться и даже угрожать лишением финансирования в случае непослушания.

Вроде бы утверждение логичное. Однако, учреждения «Эль а-Маайян» (ШАС) и независимое харедимное образование тоже получают из бюджета Минпроса… 100%. Это идёт с 1995 года, и это достижение записано на имя тогдашнего заместителя министра просвещения Мешулама Наари. Но разве государство вмешивается в ведение дел в независимых образовательных учреждениях? А в учебные программы? А в критерии приёма учащихся? Требование депутата Михаэля Бен-Ари обеспечить прозрачность, как уже говорилось, было отвергнуто.

Депутат Шломо Мула (Кадима), который на этой неделе громогласно выступил против расизма, отказался дать интервью газете по этой теме. Члены его фракции объяснили, что ситуация вовсе не так проста. Мула оказался между молотом и наковальней. С одной стороны, его личная история наглядно иллюстрирует, что дискриминация почти исчезла, коль скоро Мула попал в список Кадимы и в Кнессет без брони. С другой стороны, он опасается воинственных репатриантских организаций, для которых утверждения об ограничении прав – их хлеб.

Вывод из этого дела – это материал для уроков арифметики в начальной школе в Петах-Тикве, а кроме того, необязательно точный. В политике дважды два – не всегда четыре, а 75% иногда оказываются больше 100%.

("Макор ришон" 4.09.09)


Перевела Фаня Шифман
МАОФ